Братик

Разместились мы в Лефортовской слободе, где, собственно, и располагался Генеральный госпиталь, который в моё время носит имя Бурденко. Наше нынешнее жилище ранее принадлежало какому-то отставному офицеру и было куплено Шафонским ещё в прошлом году. В принципе нормальный такой двухэтажный особнячок с небольшим подворьем. По крайней мере, пара телег в него спокойно заезжает и в конюшне около десяти стойл.

Немного напрягали странные запахи, периодически приносимые меняющейся розой ветров. Позже я узнал, что восточнее располагается целое поселение ткачей, которые здесь же обрабатывают ткани. Но всё-таки район нам достался приличный, недалеко до госпиталя, рядом парк и, собственно, сам дворец Лефорта, расположенный на другом берегу Яузы. Удивляло, что в городе практически нет капитальных мостов, кроме Кузнецкого. Местный люд обходился временными деревянными понтонами, перекинутыми через основные реки бывшей столицы. С тротуарами тоже большие проблемы. Хотя говорят, что центр города более или менее ухожен. Ещё очень много церквей, я бы сказал запредельное количество. Этим город очень похож на столицу моего времени. Куда ни кинь, везде стоят заведения для отъёма бабок у бабок.

Доктор расположился на втором этаже в нескольких комнатах, рядом небольшое помещение получил его ученик Степан. Мы с ближниками заняли две комнаты на первом этаже слева, здесь теплее и ближе к кухне. По центру была столовая, а справа кухня и хозяйственные помещения. Обслуга, состоящая из двух семейных пар, жила в пристройке. Уборная и баня располагались во дворе. Первое время я приходил в себя с дороги и просто отсыпался. Но мы также не забывали про тренировки и сопровождение Шафонского. В принципе район безопасный, который на ночь ещё перекрывается заставами, но слухи о преступности в нынешней Москвы ходят разные. Хотя наша слобода практически тупиковая, за нами только Измайлово и Преображенское, а далее чуть ли не глухие леса. Оживлённых трактов нет, соответственно и о разбойниках давно никто не слышал. Они предпочитают промышлять вдоль торговых путей.

— Дмитрий, я продолжаю настаивать, чтобы вы развивали свои таланты и делились ими с публикой. Для начала я жду вас завтра в госпитале, а на выходные предлагаю устроить, небольшой литературный вечер.

Сидим пьём чай с очень вкусными пирогами. Док опять не удержался и начал старую песню. Он всю дорогу проедал мне плешь на эту тему. Если не выкачивал из меня информацию по болезням и способам их лечения, то вступал в пространственные беседы о тенденциях современной литературы. А началось всё с невинных сказок. Мысленно переношусь в Немцово и в голове пролетают прошедшие события.

Чёрт меня дёрнул для развлечения приунывших детей и племянников помещика рассказать им сказку. На улице хмарь и моросит дождик, более старшие дети уже закончили свои занятия. Я тоже с утра занимался бумагомарательством. Записал более структурированные мысли по разным направлениям медицины. Сегодня писал заметку по полевым госпиталям и созданию полноценной санитарной службы по выносу раненных с поля боя. Страшно представить, какой процент солдат умирал на полях сражений от пустяковых ран, без вовремя оказанной помощи. Некоторым бы помогла банальная перевязка, которая остановит кровь.

Выхожу в малую гостиную, а там детвора скучает. На фоне грязных и явно отстающих в развитии крестьянских деток, дворянские отпрыски выглядели представителями иной расы. Но для меня они такие же русские мальчишки и девчонки, как и крепостные. Хотя эта разница изрядно напрягает и бесит. В общем, привлёк их внимание. Сначала рассказал пару забавных пословиц, чем сразу вызвал смех более старших ребят. Ну а далее меня чего-то прорвало. Сразу решил, что классику и русскую поэзию трогать не буду. Кто я такой, чтобы выдавать условную Золотую Рыбку за своё произведение? И воровать вообще нехорошо.

А затем выдал несколько историй про Вольгу Святославовича, Василису Микулишну и Марью Маревну. Благо, всегда с радостью читал своим дочкам сказки и русские былины, многие из которых ещё не забыл. Конечно, рассказывать их поэтическим слогом я не мог, но, итак, неплохо получилось. Горящие детские глаза и приоткрыте рты, были лучшими показателями того, что моё выступление имело большой успех. Завершить решил началом биографии Ильи Муромца. Закончив исцелением богатыря, я понял, что сейчас умру от жажды, настолько пересохло горло. А ещё в зале стояла просто оглушительная тишина, если можно применить такой термин. К тому же число зрителей ощутимо выросло. Но больше всех на фоне слушателей выделялась Фаина Радищева, дочка хозяина девица лет восемнадцати. Уж очень мне не понравился её взгляд. Такой же фанатичный блеск озарял глаза Шафонского, когда я начинал говорить с ним о болезнях. Вот нормальный человек будет с упоением слушать про причины возникновения чумы, кори и прочих холер? А этого хлебом не корми. Здесь, похоже, такая же история, только с литературным уклоном. Это у них, наверное, семейное.