«Братская могила экипажа». Самоходки в операции «Багратион»

Владимир Першанин «Братская могила экипажа». Самоходки в операции «Багратион»

© Першанин В. Н., 2016

© ООО «Издательство «Яуза», 2016

© ООО «Издательство «Эксмо», 2016

Глава 1. Белоруссия, июнь сорок четвертого года

Девять легких самоходно-артиллерийских установок «СУ-76», пройдя два километра по бревенчатой гати, выбрались на сушу через болото и разворачивались в боевой порядок. Десятая машина из двух передовых батарей провалилась сквозь подломившиеся бревна в глубокую топь.

В этом месте, среди болот, озер и леса, у немцев, по сведениям разведки, отсутствовала сплошная линия обороны. Но посты боевого охранения среагировали на появление русского бронетанкового отряда оперативно.

Стреляла немецкая самоходная установка «хетцер», приземистая и широкая, со скошенной рубкой. Эти машины именовались «истребители танков», имели на вооружении удлиненную 75-миллиметровую пушку и лобовую броню шесть сантиметров.

Расстояние до «хетцера» составляло метров триста. Но взять точный прицел немецкому наводчику помешал колыхающийся рассветный туман и резкий вираж, который сделал опытный механик-водитель Алесь Хижняк.

У «СУ-76» лобовая броня была вдвое тоньше, чем у «хетцера». Снаряд, выпущенный с такого расстояния, мог с ходу поджечь «сушку» или размолотить боевую рубку. Самоходка нырнула в ложбину, а раскаленная болванка врезалась в осину. Напитанное соком июньское дерево приняло удар, разломившись на части. Верхняя половина, падая, вспыхнула от жара. Наводчик «СУ-76» сержант Федосеев успел выстрелить, но тоже промазал.

Заряжающий Костя Бурлаков выбросил дымившуюся гильзу и загнал в казенник новый снаряд. Небольшого роста, широкий в плечах и груди, он оставался всегда спокойным и флегматичным, но пролетевшая рядом немецкая болванка заставила его пригнуться.

Осина горела шипящим пламенем, вспыхивали зеленые листья. Самоходка «СУ-76» имела наполовину открытую рубку. Брезент, за который легкая машина получила в числе других кличек прозвище «брезентовый фердинанд», был снят для лучшего обзора.

Этот снаряд, его жар и толчок горячего воздуха Бурлаков почувствовал всем телом. Второй выстрел может оказаться смертельным. Он невольно съежился, прижимаясь к тонкой боковой стенке рубки.

За прицелом уже сидел комбат Павел Карелин. За полтора года войны он настрелялся и в сложной ситуации часто вел огонь сам. «Сушка», не превышающая по массе легкий танк, была вооружена одним из лучших советских орудий, знаменитой пушкой «ЗИС-3».

Вести огонь из ложбины снизу вверх было несподручно. Старший лейтенант видел лишь верхнюю часть «хетцера», однако выбирать не приходилось – промедление могло закончиться плохо. Карелин нажал на спуск.

Снаряд врезался в покатую лобовую броню рубки, левее орудийной «подушки». Брызнул сноп искр. Болванка вмяла с полметра брони и ушла рикошетом, оставив в верхней части оплавленную пробоину величиной с ладонь.

Немецкий наводчик был убит динамическим ударом. Его небольшой металлический шлем сплющило вместе с головой. Оглушенный командир «хетцера» тянулся к прицелу, но делал это медленно.

Зато мгновенно среагировал механик-водитель. Он уводил машину под прикрытие деревьев, понимая, что продолжать бой некому.

– Куда удираешь? Вперед, – с трудом шевелил губами девятнадцатилетний лейтенант, командир «хетцера».

– Машина повреждена, а вы ранены, – отозвался механик.

Может быть, лейтенант и настоял бы на своем, но сильный толчок на одном из ухабов отбросил его и ударил головой о броню. Кажется, он потерял сознание – из носа вытекала тонкая струйка крови.

«Так лучше», – бормотал механик. Лейтенант лишь недавно закончил танковую школу и рвался в герои. Унтер-офицер сидел за рычагами третий год, много чего повидал и считал, что самое лучшее – отступить. Опытный наводчик мертв, на заряжающего надежды мало, а лейтенанта приложило крепко.

Тем временем Хижняк гнал машину по склону ложбины. Его окликнул Карелин:

– Давай наверх. Отсюда ничего не видно.

– Куда наверх! Под снаряды? Вон, уже один наш «фердинанд» горит. С фланга надо зайти.

Павел Карелин и Алесь Хижняк воевали вместе полтора года. Непостижимый срок для экипажа легких самоходок. Два раза горели, успевая выскочить из подбитой машины, лежали вместе в санбатах и хорошо понимали друг друга.

Самоходно-артиллерийский полк больше месяца находился на переформировке. Люди быстро отвыкают от войны. Даже бывалый механик Хижняк, с нетерпением ждавший начала наступления на немцев в своей родной Белоруссии, растерялся в первом бою.

Вряд ли сержант Хижняк думал о каком-то фланговом ударе. Полтора года войны и несколько ранений дают не только опыт, но и крепко расшатывают нервы.

Машины три часа шли по хлюпающей, ненадежной гати. Лопались бревна, и самоходки проваливались порой по ступицу. Десантники брели следом, не желая рисковать, сидя на броне. Из «сушки», утонувшей в холодной топи, сумели выбраться лишь наводчик и заряжающий – она ушла в глубину мгновенно.