Братские узы

Мимо проплыла жестяная банка неизвестного происхождения, да невидимая тварь всколыхнула темную тяжелую жижу. Стелился по воде чуть желтоватый и невероятно знакомый туман, разорванный на клочья невесомой ваты нередкими порывами ветра, что в долине между холмами становился порой чуть не ураганными. Вот и сейчас, холодный, промозглый порыв провел стылыми пальцами по волосам, забрался под одежду да взбудоражил рябью глянцевитую поверхность болота.

Что-то с заметным сопротивлением лопалось под ногами, сапогами цеплялись за невидимые коряги, поэтому приходилось ступать осторожно и медленно, дабы с головой не уйти в вонючую жижу. Ветер разогнал скопившийся туман, и на мгновение показались грязные, обшарпанные многоэтажки Нижнего Города. Настойчивый запах испражнений и химикалий лез в ноздри, щипал глаза и обжигал кожу.

— Господи! — взмолился наконец-то Анджей. Воздел руки к небесам и провозгласил: — Пресвятой Конрад, когда же все это закончиться!

— Тише ты! — цыкнул на него Войцех. — Здесь могут находиться лишние уши…

Но было слишком поздно. Очередной порыв ветра сорвал туманное покрывало и прямо перед самым носом возникло скопление невероятно грязных хижин, слепленных из всевозможного мусора. Точно такой же мусор стал и основанием этих построек: куски целлофана, деревянные доски, тряпки, стальная арматура, жестяные банки и бочки, чугунные трубы — все это спаялось, переплелось, слиплось намертво, образуя некое подобие небольшого плавучего острова. С которого за ними уже внимательно наблюдали. Грязные, невероятно худые и изможденные люди в каких-то обносках и тряпках (у многих одежда ограничивалась серыми обвязками на тощих чреслах), зато многие из собравшихся были вооружены. Правда, кто чем: самодельными копьецами и гарпунами, самопальными арбалетами, метавшими стальные штыри, попалась на глаза даже одна винтовка «прокуратор», невероятно ржавая, но, кто знает, может быть еще и рабочая.

Ее сжимал самый представительный из собравшийся топлы островитян. Высокий старик с благообразной седой бородой. Из одежды он имел длинную, с густой, черной от грязи бахромой понизу хламиду, подвязанную куском веревки, а на голове у него громоздился странный убор, отдаленно напоминающий кардинальскую шапочку. Только у островитянина она была скорее темно-багровой, чем алой, и лишена золотого шитья. Что, собственно, удивление не вызывало. Зато голос самопальный кардинал имел поистине достойный этого высокого звания:

— Руки вверх, пришельцы!

«Пришельцы» сочли за верное подчиниться.

— Кто такие? Откуда?

— Э-э… Мы прошли долгий путь… — начал издалека Веллер, но тут же был перебит Войцехом:

— Мы братья во Христе! Бежим от гонений!

Островитяне принялись горячо переговариваться.

— В Троицу веруете? — возбужденно осведомился обладатель «Прокуратора».

— Веруем! — горячо воскликнул Войцех и, заламывая руки, провозгласил: — Верую! — шепнул в сторону: — Повторяйте за мной! — И во весь голос: — Верую во Отца и Сына, и Святого Духа! Аминь!

— Аминь! — эхом повторили обитатели островка.

Декламирование символа веры прошло несколько вразнобой, но островитяне поверили. Старик вновь вопросил:

— Куда путь держите, братья?

— В Санта-Силенцию.

— А зачем?

— Просветления ищем в мире царящей тьмы, а известно нам стало, что живет в сем граде пророк великий.

— О да! Живет святой человек — всем помогает, кто к нему обратиться. Вот и мы, приняв веру истинную, по благословению его встали на путь покаяния и отречения об благ мирских. Аскеты мы!

— Рады с вами разделить сию святую участь да спешим мы, ибо друг наш болен тяжко и нуждается в излечении и святом благословении. — Войцех указал в сторону жалкого, бледного и дрожащего Анджея, которому от болотных паров стало совсем худо.

— Да-да! — сокрушенно кивнул старец. — Понимаю. Ну что, мы не станем препятствовать вашему просвещению. Кстати, вам туда. — Он ткнул в сторону рукой. — Доброго пути! С нами Бог!

— С нами Бог!

Под конец разговора остров уже преизрядно отдрейфовал от странников, и Войцеху со старцем приходилось перекрикиваться, чтобы услышать друг друга. Ветер вновь налетел, взбаламутил сонные лохмы, и островок вновь скрылся в тумане.

— Кто это был? — шепотом осведомился Веллер, глядя на хмурого Войцеха.

— А бес их знает — прости Господи! Кажется, старохристиане, а может, и вовсе апокриферы.

— Странно, а почему ваши с ними не расправятся? Еретики же!

— Кто наши? — Войцех удивленно посмотрел на Веллера. — Инквизиция, что ли? А зачем? Живут себе, аскетничают, а, главное, наружу не вылазят. Все, что появляется в Санта-Силенции, там же и остается. Город-резервация, где выращивают святых. Если кого из местных пророков и выделяет Святой Престол, то те сразу теряют всю свою принципиальность и переходят в разряд пророков новохристианства.

— Ого! — только и ответил Веллер.