Братство дороги

Подойдя ближе, Харрэк понял, каким огромным он был. Его голова и плечи возвышались над стражниками, хотя они оба были выше любого человека, которого знал Харрэк. Мужчина был мускулист и намного шире в плечах, чем Разбитая Миска. Белый великан.

Когда Харрэк приблизился, он обернулся.

− Свеженький парнишка вышел из лугов, − усмехнулся Харрэку белокожий мужчина. в густой, подстриженной у самого подбородка бороде, блеснули зубы. Подождав ответа, он прищурил светло-голубые глаза. − Я что-то неправильно сказал? Я думал, ты хакку.

− Я хакку.

− Как твое имя, парень?

Харрэк поймал себя на том, что едва не назвал незнакомцу своего истинного имени:

− Пылающий Камень. Я человек из племени. − Он повернулся к ближайшему стражнику с перьями на голове. − Мой вождь послал меня говорить с королем.

Стражник, не улыбаясь, кивнул в сторону толпы:

− Жди.

Харрэк оглянулся. Казалось, люди приготовились ждать здесь не один день: возле каждого лежали съестные припасы, были установлены дающие тень навесы.

− Долго?

Стражник уставился вперед, словно перед ним больше никого не было. Харрэк почувствовал, как его жалят шрамы имени, гордость уколола его даже в этом странном месте стен и железа. Он стоял, неподвижный, удерживая себя между кипевшим в крови горячим гневом и холодным фактом своего положения. Мужчины гораздо старше и важнее него сидели на обочине дороги, у двери во владения короля-многих-племен. И все-таки он не мог уйти.

− Ха! Мальчик не любит ждать. − Огромный чужеземец усмехнулся еще шире. − А кто любит? Особенно в этой проклятой жаре! − Он протянул руку, чтобы хлопнуть Харрэка по плечу.

Харрэк поймал запястье белого человека. Он чувствовал под своими пальцами рубцы шрамов.

− Я − мужчина.

− Конечно, мужчина. Пылающий Камень, верно? − Человек выглядел удивленным, хотя по его наполовину покрытому бородой лицу было трудно сказать. − Я Снага вер Олафсон. Могу я забрать свою руку?

Харрэк отпустил руку Снаги, и крупный мужчина сделал вид, будто потирает запястье, которое покрывали уродливые шрамы – совсем не ритуальные – и такие же были на другой руке.

− Снага? − переспросил Харрэк. − Почему тебя так называют?

− Это мое имя, − снова заразительно улыбнулся он. Харрэк почувствовал, что улыбка невольно отражается на его губах.

− Твое истинное имя?

Снага кивнул:

− Там, откуда я родом, к этому относятся по-другому. Человек просто носит свое имя. Никак его не скрывая.

− Ты с севера. Из-за моря. Земли Христа, где люди бледные. − Харрэк был рад, что прислушивался к мудрости старейшин в кругу и помнил достаточно, чтобы не выглядеть невежественным в глазах этого незнакомца.

− Ха! − Снага кивнул Харрэку и отошел в тень стены, махнув рукой в сторону двух стражников. − Я с самого севера. Из-за двух морей. Мой дом − страна снега и ледяных ветров, и наши боги во многом похожи на ваших. Христиане называют нас викингами, секирщиками, они боятся нас.

− Снег?

Снага сел скрестив ноги и похлопал по земле рядом, приглашая Харрэка присоединиться.

− Ты должен научиться верить мне, прежде чем я расскажу о снеге. Я бы не хотел, чтобы ты назвал меня лгуном.

Харрэк присел, насторожено покосившись на прямой железный меч, лежавший теперь на коленях Снаги:

− У тебя нет секиры.

За весь свой скот и все раковины каури Разбитая Миска мог купить себе железный меч, но не такой длинный и тяжелый, как этот.

− Секира осталась у сына. − Улыбка Снаги сникла. − Хороший парень. Большой. Он примерно твоего возраста, Пылающий Камень. Когда я отправился в плавание − о, это было осенью... уже четыре года прошло. Забери меня Один! Целых четыре года?..

Харрэк не знал ни «осени», ни «Одина» − в языке хакку не было таких слов, но он умел слушать.

− Как бы там ни было, когда я уплывал, я поговорил с ве...[4] с ведьмой, и она сказала, что если я уплыву сейчас, то больше не вернусь к берегам Юелеска. Так что я оставил свою секиру, Хель, моему сыну. Мой отец владел этой секирой, и его отец. Я не хотел, чтобы она покинула наш род.

− Зачем же ты тогда плыл? − Харрэк никогда не видел моря или даже озера, зато видел пруд Нолу, который появлялся в сезон дождей, и ему не составило большого труда представить водоем во много раз шире, чтобы по нему могли плавать люди на деревянных плотах. − Если ведьма сказала...

− Человек не может жить следуя пророчеству. У меня был долг перед братьями по клану. Сколько их могло бы не вернуться домой, если бы я остался в своей хижине? Как бы тогда мой сын смотрел на меня и мою секиру? − Опять улыбка. − И еще. Я ведь могу вернуться!

− Что случилось?

− Заплыл слишком далеко, в теплые моря, потерял слишком много людей, попал в плен, потом меня увезли на юг, продали в рабство, отправили еще дальше на юг.

Харрэк снова перевел взгляд на шрамы на запястьях Снаги. Племена Змеиных Жал торговали рабами с маврами из-за северных гор. Иногда они брали в плен и мужчин. Только призрачная равнина разделяла хакку и Змеиных Жал с их веревками и базарами, где людей продавали как скот.

− Ты сбежал?

− Твой король купил меня для своей охраны. Лакка. − Он кивнул на стену.