Братство кольца

Ты сказал – пришел на крик? Нет. Забрел, случайно.
Просто песни распевал, и пришел, нечаянно.
Кое-что я, правда, знал, слухи быстро ходят —
Мол, четверка малышей по дорогам бродит.
Ну а здесь, в глухом лесу, все пути да тропы
Собираются туда, где вода да топи:
Все дорожки старый Лох сетью сплел, паучьей.
Если путник попадется – не упустит случай!
Ну, а Тома привело дело неотложное...

Голова Тома начала клониться на грудь, словно в дремоте, но тут он неожиданно продолжил мягким голосом:

Я пришел собрать цветов для моей любимой,
Удивительных цветов – белоснежных лилий,
Чтоб спасти их от мороза, снега и метелей,
Чтобы милые глаза их любовью грели.
Собираю каждый год на закате лета
В чистом озере, каких больше в мире нету;
Там и милую свою я когда-то встретил:
Вдруг заслышал голосок, невесом и светел.
Это в чаще, тростника пела Дочь Речная,
И сердечко застучало, Тома ожидая...

Синий глаз приоткрылся и хитро взглянул на хоббитов.

Повезло вам – я теперь окажусь не скоро
В том местечке, где у вас вышла с Лохом ссора.
Год состарится, уйдет. Юною весною
Лес оденется листвой и цветы раскроет;
Лишь тогда под птичий звон, щелканье и трели
В легком танце поспешит Дочь Реки к купели.

Снова повисла тишина, но Фродо уже собрался с духом задать давно мучивший его вопрос.

– Расскажи о Лохе, Хозяин. Что оно? Я о таком не слышал.

– Нет уж, не надо на ночь! – разом вскинулись и Пиппин, и Мерри. – Отложим до утра!

– Верно, – поддержал их Бомбадил, – Пора отдыхать. Не все годится для беседы, пока земля в ночи. Том подушек вам принес, выспитесь неплохо! Не страшитесь темноты и лихого Лоха!

Он взял с камина подсвечник и проводил хоббитов в спальню. Едва они успели натянуть на себя легкие одеяла, как дрема подхватила их и увела за собой.

Глухой ночью Фродо привиделся темный сон. Перед ним, освещенная неверным светом молодого месяца, высилась скала. Большие ворота, а может, арка чернели у подножья. Потом словно могучая рука вознесла хоббита в небеса, и он узрел под собой каменистое плато в кольце гор и посредине – взметнувшуюся ввысь башню странных очертаний. На вершине, на маленькой площадке Фродо заметил человеческую фигуру. Лунный свет блеснул в серебристых волосах, трепетавших на ветру. Из темноты от подножия башни долетели злобные крики и волчий вой. Внезапно огромные крылья на миг заслонили лунный серп. Человек на площадке поднял посох, и в черное небо рванулся узкий луч света. Исполинская птица (Фродо показалось, что это орел) описала плавный круг над башней, прянула вниз, подхватила человека с площадки и унесла прочь. Снова взвыли волки. Словно в шуме сильного ветра, до Фродо донеслось звонкое ржание, а вслед за ним – с востока – нарастающий топот копыт. «Черные Всадники!» – догадался Фродо и проснулся. Конский топот все еще отдавался в голове. «Как я оставлю эти безопасные стены?» – мелькнула мысль, но сон неодолимо смежил глаза хоббита, и он снова ушел бродить по тропам сонного царства, только теперь уже не запомнил путей.

Рядом с ним сладко спал Пиппин. Но вот и его сон изменился, заставив заворочаться в постели и даже вскрикнуть. Пиппин проснулся (или ему это только показалось) и услышал в темноте тот же тревожный звук, который приснился ему. «Тип-тап, сквик». Так бывает, когда ветер теребит ветви и они скребутся по стенам. «Крэк, крэк, крэк». Пиппин немедленно начал вспоминать, есть ли рядом с домом ивы. Неожиданно у него возникло странное ощущение, будто он не в доме, а внутри дерева, и сухой скрипучий голос снова издевается над ним. Он похолодел, сел, потрогал руками одеяла и подушки и только после этого, успокоенный, улегся опять. Тревоги отогнал отзвук другого голоса, нежного и ласкового: «Не слушайте ночных шорохов. Спите себе и ни о чем не тревожьтесь».