Братство кольца

Стоит под горкою трактир,
И как–то вечерком
Туда один Мужик–с–Луны,
Надев парадные штаны,
Спустился за пивком.
   Там жил весьма пушистый кот,
   Заядлый музыкант.
   Он арфу брал (с одной струной)
   И пел, (особенно весной),
   Светясь, как бриллиант.
Там жил, весьма облезлый пес,
Забавник и шутник.
Он проползал в гостиный зал.
И ножки стульев отгрызал
В один прекрасный миг.
   Еще корова там жила —
   Надменная весьма.
   Но если только где–то вдруг
   Заслышит музыкальный звук —
   То пляшет без ума.
И ложка с вилкой были там —
Весьма из серебра!
А это вовсе не пустяк —
Полировать их так и сяк,
С утра и до утра.
   Мужик–с–Луны глотнул чуток,
   А кот пошел орать,
   И вилка с ложкой — за столом,
   И та, с рогами, — за окном,
   И пес — пошли плясать.
Как вдруг корова в небо — прыг!
Не в склад и невпопад.
Прошла вприсядку по Луне,
Собой довольная вполне,
И прямиком назад.
   Мужик–с–Луны еще хлебнул,
   И бухнулся под стул,
   И захрапел среди котлет.
   Тем временем пришел рассвет,
   А парень–то уснул!
Коту трактирщик говорит:
— Такие, брат, дела!
Мужик–с–Луны изрядно спит,
А белый лунный конь стоит,
Кусая удила!
   И псу хозяин говорит:
   — Послушай, дорогой!
   Так Солнце слопает Луну,
   А мы имеем лишь одну,
   И не бывать другой!
И он корове говорит:
— Любезная мадам!
Беднягу нужно разбудить,
А то неловко может быть
Всем нам, а также вам!
   И вилке с ложкой говорит:
   — Послушайте, прибор!
   Когда мы все раскроем рты
   (разнообразной чистоты),
   То выйдет славный хор!
И сам себе он говорит:
— Мы все утомлены.
Но спать геройски не пойдем,
Пока на место не вернем
Вот этого с Луны!
   И все они раскрыли рты,
   И вышел мык и мяв,
   И тявк, и звяк из серебра.
   Мужик–с–Луны пришел в себя
   И понял, что не прав.
Он быстро закатил Луну
(Что было очень мило),
И спать пошел весь коллектив,
Немало этим возмутив
Взошедшее светило.

Ему долго и громко хлопали. Голос у Фродо был неплохой, и песенка пришлась по вкусу.

— Где там старина Маслютик? — кричали из зала. — Пусть послушает. Эй, Боб, выучи своего кота бренчать, а мы потом попляшем.

Все пропустили по кружке и принялись требовать: «Повторить! Повторить просим! Еще разок!»

Фродо тоже отхлебнул, собрался с духом и запел. Теперь ему подпевали: мотив–то был пустяковый, а слова легко запоминались. Теперь уже Фродо, как недавно Пиппин, почувствовав себя в центре внимания, разошелся не на шутку. Он корчил рожи по ходу песни, подпрыгивал на столе и, пожалуй, переусердствовал немножко, подпрыгнув на словах «Как вдруг корова в небо — прыг!» чуть выше, чем следовало. Приземлился он прямо в поднос, полный пустых пивных кружек, поскользнулся и в звоне и грохоте свалился со стола. Слушатели привстали, уже готовые повалиться от хохота, и… застыли с раскрытыми ртами и выпученными глазами. Певец–то исчез, словно сквозь пол провалился, и дырки не оставил!

Местные хоббиты поморгали недоуменно и дружно принялись звать Маслютика. Вокруг Сэма с Пиппином сразу образовалось пустое пространство. На них поглядывали издали мрачно и недоверчиво, как, впрочем, и следовало глядеть на сообщников странствующего чародея, от которого неизвестно чего ждать. А вот один местный, смуглый, посмотрел на них с пониманием, слегка насмешливо, и не торопясь вышел вон. Сразу вслед за ним снялся и косоглазый южанин. Между прочим, парочка эта весь вечер шушукалась за дальним столиком. Ушел с ними и привратник Гарри.