Братство кольца

— Как отужинаете, может, к гостям надумаете спуститься, — предложил он. — Хотя с дороги–то, может, и спать решите. А придете — будем рады. Знаете, из Шира редко кто теперь приходит, интересно бы новости послушать, историю там какую или песенку. Одним словом, как хотите.

В конце ужина (три четверти часа, не отвлекаясь по пустякам) настроение хоббитов существенно улучшилось, причем настолько, что Фродо, Пиппин и Сэм решили присоединиться к гостям в зале. Мерри их не поддержал.

— Посижу тут, у огня, а попозже может, выйду подышать, — сказал он. — Вы там поосторожнее. Про наш уход ведь не знают еще, а здесь — Дорога, и от Шира недалеко.

— Да ладно! — отмахнулся Пиппин. — Сам смотри. Не заблудись. Места–то незнакомые. По мне так лучше за дверями сидеть. Спокойнее.

В большой зале компания и правда собралась весьма разношерстная. В камине полыхали большие поленья, а под потолком горели три лампы, но света не хватало. В зале было крепко накурено. Возле камина Суслень Маслютик беседовал с двумя гномами, рядом стояли еще два–три человека. На лавках сидели вперемешку и люди из местных, и местные же хоббиты, еще несколько гномов и прочий люд, которого не разглядеть было в полумраке.

Наших хоббитов встретил приветственный гул голосов. Чужаки, пришедшие Зеленопутьем, тут же уставились на них с любопытством. Хозяин представил местным вновь прибывших и с такой скоростью протараторил имена присутствующих, что хоббиты хоть и расслышали, но понять, кто есть кто, конечно, не успели. В Брыле, похоже, в ходу были все больше имена растительного происхождения (по ширским понятиям не самые привычные). Так, например, названы были Тростинник и Каприфоль, Верескун и Дичок, Шерепей и Хвощ (не забудем и самого Маслютика), несколько Кувшинников и прочие. Были и вполне хоббитские имена, всякие там Скручи, Бобровники, Долгоноры, Пескодралы и Заройниксы. Их и в Шире немало было. Нашлись даже трое Норохолмов из Дворищ. Они в толк не могли взять, как могут разные Норохолмы не быть в родстве, и со всей душой приняли Фродо за потерявшегося родственника.

Вообще дружелюбия и любопытства брыльским хоббитам занимать не приходилось. Фродо волей–неволей пришлось объясняться. Он выдал себя за ученого, интересующегося историей и географией (сидящие истово кивали, хотя ни одно из этих слов отыскать в брыльском диалекте никому бы не удалось). Далее Фродо поведал о намерении написать книгу (присутствующие просто сделали круглые глаза) о хоббитах, живущих за пределами Шира, и с этой целью он, Фродо Норохолм, с друзьями предпринял путешествие на Восток.

Что тут началось! В течение нескольких минут на него обрушилось столько сведений, что, пиши он и в самом деле книгу, материала хватило бы на несколько глав. А чтобы не показалось мало, в довершение ему продиктовали список лиц, вполне сведущих в данном вопросе. Начинался он все тем же Маслютиком. Кажется, собравшиеся были несколько разочарованы, сообразив, что книгу писать будут не прямо сейчас, и тогда стали расспрашивать просто о ширских делах. Фродо рассказывал вяло и скоро был оставлен в покое в уголке, откуда удобно было и смотреть, и слушать.

Люди и гномы рассуждали о событиях и новостях, которые давно уже новостями не были. О том, что на Юге неспокойно, знали и так. Люди, пришедшие Зеленопутьем, как раз и ушли оттуда поискать местечка потише. В Брыле им сочувствовали, но приютить не рвались. Один из пришедших, противный косоглазый тип, пророчил в скором времени чуть ли не переселение на Север. «Ежели им места не найдется, — горлопанил он, — так они его сами отыщут. Почемуй–то они должны жить хуже других–прочих!» Местные слушали и значительно переглядывались.

Хоббитов это не касалось. Вряд ли Верзилы польстятся на хоббитские норы. Хоббиты развесив уши слушали разошедшегося Пиппина, веселившего компанию за большим столом рассказом о рухнувшей крыше в Микорытах. Фродо, знавший историю наизусть, улыбался, но скоро ему пришлось жарко. Один из местных хоббитов, не раз, похоже, бывавший в Шире, вцепился в него как клещ, выпытывая, где же это живут Норохолмы и с кем они пребывают в родстве. Кое–как удалось от него отбиться.

Фродо заинтересовал высокий человек вида весьма бродяжного и бывалого. Он сидел в темном углу перед большой пивной кружкой, курил длинную, покрытую затейливой резьбой трубку и внимательно прислушивался к хоббитской болтовне. Ноги он вытянул, как сделал бы любой усталый человек, и Фродо бросились в глаза высокие сапоги хорошей выделки, изрядно поношенные и заляпанные свежей грязью. В зале было тепло, но незнакомец не снял дорожного темно–зеленого плаща, больше того, даже капюшон надвинул — только глаза поблескивали, и все в сторону хоббитов.

— Кто таков? — улучив момент, шепнул Фродо Маслютику. — Не помню, чтобы его представляли.