Братство креста

Фердинанд прорывался на помощь отцу и брату, размахивая двумя мечами одновременно. Он крутил лезвиями в таком темпе, что Артур невольно залюбовался. Двое верзил выскочили навстречу и с воплями откатились в стороны, баюкая культи отрубленных рук.

Возле уха Артура засвистели стрелы. Две он поймал на лету. Следующая достала Фердинанда. Германец запнулся, недоуменно поглядел назад и тут же осел под ударами дубинок. Дикари бросились на отважного коротышку, как муравьи на гусеницу, откуда-то тащили сеть… Коваль еще успел заметить, как в гуще размалеванных тел дергались ноги пивовара.

– Лева! - закричал Артур. - Поговори с ними, слышишь! Скажи, что мы друзья, что хочешь, скажи!

"Если бы с нами был Семен! - мучительно горевал Артур, - всё, всё пошло бы иначе…"

Сам он, хоть и стоил десятка воинов, решил взять на себя роль засадного полка и вмешаться лишь в самом крайнем случае. Пока дело дойдет до пулеметов, он планировал раскидать сотню-другую ножей. Тем более что патронов в лентах почти не осталось…

Книжник был занят важным делом. Пока отряд теснили с трех сторон, Лева обеспечивал тыловое прикрытие. Спрятавшись между лежащими конями, он поджигал один за другим мешочки с нефтью и скидывал их в провал, стараясь, чтобы горящая жидкость стекала по толстой коре поваленного великана.

Невзирая на его усилия, некоторые дикари пробирались, как мухи, по вертикали. Не обращая внимания на тлеющую под руками кору, они с ножами в зубах выпрыгивали наверх. Книжник стрелять в людей не умел и не любил, но мама Рона, несмотря на всё свое человеколюбие, делала это неплохо. Она положила ствол карабина в ложбинку седла и терпеливо дожидалась, пока из мрака не появится очередной лазутчик.

Отважная мама никогда не промахивалась, она просто не имела права на ошибку. Не промахивалась, когда без наркоза удаляла пули, не промахивалась и теперь.

Мама Рона была единственная, кто использовал огнестрельное оружие, но Артур рассудил, что для дамы можно сделать исключение…

На левом фланге Борк в одиночку противостоял целой своре дикарей, прикрывая раненого сына. Артур крикнул Христофору, чтобы плюнул на иллюминацию, забирал Лапочку и двигал на помощь.

Левушка наконец занялся дипломатией. Артур ни слова не разбирал по-французски, но надеялся, что искалеченные глаголы книжника, помноженные на тупость дикарей, родят взаимопонимание. Напрягая глотку, Свирский перекрикивал шум схватки, но толку пока не добился.

На правом фланге Станислав и Даляр, забыв о распрях, орудовали прикладами и штыкножами. Возле них валялся целый взвод Когтей, но Даляр был трижды ранен. Он встряхивал головой, отгоняя струившуюся по виску кровь; одна короткая стрела застряла у него в плече, другая торчала из лодыжки. Поляк тоже начал сдавать.

Дикари напрыгивали, выставив впереди себя дубины и заостренные копья, и тут же отскакивали назад, повинуясь командам невидимого старшего. Ножи они держали за спиной и в ход не пускали. Они попросту изматывали оборонявшихся, понемногу тесня их к сбившимся в кучу лошадям.

А в это время в центре сражения озверевший чингис носился по кругу, вращая над головой обмякшее тело одного из противников, и наносил врагу больше разрушений, чем все остальные бойцы, вместе взятые. От Мити бежали со всех ног. В третьем ряду Когтей один из военачальников метался, отвешивал пинки подчиненным и, надрывая глотку, орал своим людям, чтобы те не трусили, а разом навалились на проклятого бугая. Коваль подумал секундочку, вытащил клинок и убил вражеского военачальника.

После чего снова пристроился за шеей лошади. Даже лежа, конь обеспечивал превосходную защиту.

Отпущенный на волю тигр показал себя во всей красе. Бедная кобыла, к которой он на протяжении схватки был привязан, наверное, возвела глаза к небу и воздала молитву своему лошадиному богу за то, что этот белобрысый придурок наконец прекратил метаться и оставил ее в покое. Христофор попытался удержать короткий поводок, но запутался в петле и в результате едва не убился, когда его поволокло животом по броневой древесине.

Лапочка бесшумно напал на людей, атаковавших Борка, и за несколько секунд оторвал головы семерым. Почти два года его в паре с братцем тренировали как личного телохранителя губернатора. Он умел раскатисто мурлыкать, когда его гладили по шерстке, но еще лучше он умел убивать. Одним ударом когтистой лапы тигр вспарывал брюхо быку, легко противостоял в бою десятку булей и пяти болотным котам.

А коты гораздо опаснее неповоротливых людишек…

К моменту, когда Христофор, потирая шишки, добрался до Борка, на фланге всё было кончено. Те из Когтей, кто успел заметить тигра, попрыгали в кроны нижнего яруса самостоятельно.

Пивовар, к его чести, не остался помогать раненым сыновьям, а заспешил, прихрамывая, на помощь Карапузу.

Лева, окончательно севшим голосом, продолжал выкрикивать французские ругательства.

Мама Рона застрелила еще двоих.