Братство обреченных

— Вряд ли она что-то там унюхает: дорога рядом, — с сомнением сказал полковник милиции. — Столько людей уже прошло.

— Ничего. Пусть собачка поработает: это не повредит.

Полковник вызвал какого-то молодого сыщика, который и стал оформлять протокол. Фиников за ним наблюдал.

Когда в дежурку вошел капитан Дочкин, бомж побелел и заметно заволновался. Дмитрий не придал этому значения, хотя казалось: бродяга знал чекиста и побаивался. Но капитан не стал задерживаться возле «обезьянника», тут же ушел.

Внезапно Дмитрий почувствовал, как это хорошо: руководить. Такое с ним случилось впервые. Раньше, наоборот, над всем приходилось корпеть самому. Если сыщики приходили к нему и говорили: танцуй, брат, мы раскрыли убийство, тебе ничего не надо делать, только подпись поставить, так что расслабься, с тебя бутылка, это значило: ни черта они не раскрыли! Сляпали абы как дело, лишь бы галочку себе записать. А посмотришь: доказательства собраны безграмотно. Протоколы как надо не оформлены. Следственные эксперименты — через пень-колоду. Любой адвокат развалит дело в две секунды. Но когда начинал это говорить господам сыщикам, те бросались в обиду. В глазах читалось: сволочь прокурорская, бумажный червь, мы тут преступников ловим, а ты только мешаешь. Придираешься по мелочам, крючкотвор!

Никто не приносил готовые дела на блюдечке. Лично приходилось и «вылизывать» документы, и пинать сыщиков, чтобы те добросовестно выполняли следственные поручения. Теперь же впервые в жизни следователь Фиников почувствовал себя особо важной персоной! Никого не приходилось подгонять. Было видно: и менты, и гэбисты землю готовы рыть, дабы привести к нему преступника. Следователю останется лишь действительно поставить подпись!

«Мы найдем его, — мысленно с воодушевлением произнес Дмитрий, имея в виду, конечно, убийцу. — У нас все получится. И я заставлю этих бездельников… — под бездельниками подразумевались и менты, и гэбисты, — сделать все, как надо. Господа, это будет образцовое дело!» Он подумал так, и по шейным позвонкам побежала нега.

Это было старое, давно забытое чувство из детства.

«Елки-палки, ведь это шанс!» — мелькнула радостная мысль. На миг показалось, что лишь один шаг отделяет от детской мечты. Но этот шаг надо сделать в пропасть. Дмитрий сделал глубокий вздох и шагнул вперед. Мысленно. Бурные потоки воздуха ударили в грудь. Его душу словно приподняло, а потом камнем бросило вниз.

Это было чудо! Потому что наяву, в абсолютно реальной обстановке, он увидел свой детский полет во сне. Точнее, не увидел (перед глазами по-прежнему стояла скучная картинка из жизни: заросший бомж из «обезьянника» диктует показания оперативнику), а — почувствовал. Всей душой, которая соколом неслась к земле. В ушах ревел ветер, скорость бешено нарастала. Когда до земли оставались считанные секунды полета, душа словно извернулась, выходя из пике. Сердце сжалось, но только на миг. Потому что в следующую секунду он уже летел ввысь. Чтобы потом опять с заоблачных высот броситься вниз.

«Генеральный прокурор, наверное, уже знает мою фамилию. — Фиников уже не чувствовал земли под ногами. — Конечно, ему областной прокурор так и доложил: мы поручили расследование Финикову, это наш самый опытный следователь. А начальник отдела, наверное, еще и добавил: этот парень не подведет, ручаюсь за него. И я конечно же не подведу. Отшлифую дело до блеска. Принесу на блюдечке. Когда в Москве будут изучать, удивятся. Скажут, мы думали, что в провинции так уже никто не работает. Да что там в провинции, в Москве часто халтурят! А как зовут этого смышленого следователя? Не перевести ли его к нам?» Он мысленно перепрыгивал одну задругой ступеньки карьеры и дорос уже до генерального прокурора, когда оперативник закончил заполнять протокол.

— Все? — спросил Фиников. — А почему полотенце не описано как следует?

— Как не описано? — недовольно произнес сыщик, просматривая только что им составленный протокол. — Вот же, все нормально.

— Ничего не нормально. Вы написали: пистолет был завернут в хлопчатобумажное полотенце. А какого оно цвета? Какого размера? На нем кровь, это важная улика. Но адвокат придет завтра и скажет: это не то полотенце. Вы его подменили. Что будете делать, а?

— Никто ничего не скажет, — недовольно и нетерпеливо произнес сыщик.

— Вам, конечно, никто ничего не скажет. — Фиников добавил в речь немного высокомерных интонаций. — Ведь вы не будете представлять дело в суде. А там каждую мелочь станут изучать, уж поверьте мне. И спросят: на каком полотенце нашли кровь? Адвокат: ни на каком. Улику подменили. Бомж принес синее полотенце. А кровь нашли на зеленом. Откуда оно взялось — не понимаем. Судья к нам: что скажете? И что мы скажем?

Сыщик молчал и сердито играл желваками.