Братство обреченных

— Мы ничего не сможем ответить, потому что в протоколе полотенце не описано как следует, — продолжал вдалбливать следователь. — А понятые и сам бомж уже завтра забудут, какого оно цвета и размера. Скажут на суде: видели какую-то тряпочку, при нас разворачивали, а уж ее ли на экспертизу отправляли или еще что, откуда мы знаем? Поэтому наша задача, точнее, ваша — описать полотенце так подробно, чтобы ни у кого не возникло ни малейшего сомнения: это и есть то самое полотенце. Другого в природе не существует. Если надо — волосинки на нем сосчитайте! Но сделайте нормальный процессуальный документ!

— К чему все это? — уперто ответил сыщик. — Так сойдет.

— А я говорю: не сойдет, — твердо повторил Фиников. — Из-за вашего разгильдяйства следствие может лишиться важнейшей улики! В общем, я все сказал: протокол надо переписать.

— Перепишем, — вступил в разговор полковник милиции. — Сейчас только съездим на осмотр места. А то кинолог жалуется: ему пора собаку кормить.

— Хорошо, — сохраняя строгий тон, сказал Дмитрий. — Вечером жду нормальные протоколы. Постарайтесь сделать как надо.

«Ну и зануда, мы с ним еще намучаемся» — эту фразу Фиников прочитал в каждом взгляде, направленном на него. Причем одинаково зло смотрели и сыщики, и гэбисты. Но в тот момент это мало волновало следователя. Он был полон решимости сделать все, как по учебнику!

В детстве Дима Фиников вообще верил, что жизнь точно такая, как написано в учебниках. Поэтому и мечтал стать прокурором. Ведь по-настоящему Дима желал одного: обладать властью (почему-то в старших классах Дима вбил себе в голову, что в руках прокуроров огромная власть). Только он хотел быть не вождем, а тихим советником, приказывающим из-за спины.

После школы Дима поступил на юридический.

Уже в студенческие годы он стал подмечать: не все так просто. Либо в учебниках что-то не так, либо в самой жизни. Но когда он закончил институт и стал работать следователем прокуратуры, мечты окончательно потускнели. У него не было никакой власти. Просто горы бумаг. И унылая перспектива провести всю жизнь, разгребая (и создавая) эти пыльные завалы.

Однако сейчас впервые за долгие годы он поверил в свою счастливую звезду. Конечно, предстояло изрядно попотеть. Но когда его страшила работа? Тем более что поначалу все складывалось удачно. Экспертиза установила: Шилкиных расстреляли именно из этого ствола (что и требовалось доказать!). На затворе нашли отпечаток пальца. Еще один неизвестный «пальчик» остался на телефонной трубке. Казалось: все само шло в руки.

Фиников уже потирал руки. А через пару дней после убийства полковник Гордиенко предложил задержать семнадцатилетнего сына одной из соседок. Точнее, предложил — это мягко сказано. Он просто насел на Финикова.

— Почему в доме никто ничего не видел? Там же бабки постоянно на лавочках сидят. Не в этом дворе, так в соседнем: чужаков бы все равно заметили. Значит, свой был. Сосед. Этот сучонок единственный в подъезде был в то время.

— Постой, постой. — Фиников замахал руками. — С чего ты взял, что он был дома? Вот же показания его матери: он ходил в военкомат.

— Я проверил: не было его в военкомате. Да и сам подумай: что там в военкомате делать до вечера? Мамаша его покрывает. Я сразу почувствовал: тут что-то неладно. Почитай, что она говорит: когда поднималась по лестнице, почувствовала запах сырого мяса. Какой бред! Сам посуди: там даже расчлененки не было! Трупы не пахнут мясом. Однозначно выблюдка своего покрывает. Хочет показать, что, когда они пришли домой, Шилкиных уже грохнули. Но я пробил его по базе, у него приводов — как у Деда Мороза подарков! Наш кадр.

— Погоди, что-то не вяжется. Ты хочешь сказать: один семнадцатилетний пацан их всех и убил? Ты читал личное дело Шилкина, это же бывший спецназовец. Что он, с малолеткой бы не справился?

— Я не знаю: один ли он был или с кем-то еще, это мы проверим. Надо его потрясти хорошенько. Сейчас молодежь пошла — они же на голову полностью отмороженные. Им человека зарезать — как два пальца обоссать. Тем более этот ублюдок на бабки попал. Его даже хотели на счетчик ставить. А вчера он долг отдал. Вот и думай.

— Так у Шилкиных ничего не взяли. А деньги в сейфе нашли, — с сомнением произнес Дмитрий.

Полковник раздраженно хлопнул по столу. Его взгляд говорил: как я устал вдалбливать элементарные вещи этой бумажной крысе!

— Значит, куда-то еще залезли, — нетерпеливо произнес Гордиенко. — Я тебе говорю: его надо брать. И здесь колоть: за что убил соседей и кого еще успел порешить…

— Хорошо, давай. — Фиников подумал, что лишним это не будет. Ведь они задержат пацана всего на три дня. Не виновен — отпустят. Зато начальству можно будет доложить: задержан первый подозреваемый — и срубить пару очков.

«И генеральному прокурору доложат: задержан подозреваемый, — мысленно представил Дмитрий. — Он скажет: молодец, парень. Цепко взялся». В любом случае он считал нелишним показать работу.

Сыщики вломились в квартиру соседки и перевернули там все вверх дном. Испуганного паренька привезли в милицию.