Братство: Опалённый

Силы кончились аккурат напротив памятного Сэму места, где троица воинов дала ему первое задание. Сейчас здесь тоже различались три фигуры. Одна сжимала щупальцами одноручный цепной меч, вторая — её броня топорщилась множеством шипов, перекидывала из руки в руку огромную пушку, концы стволов которой были украшены пламегасителями в виде оскаленных драконьих голов, а третья и вовсе была безоружной — а зачем вам какое-то железо, если ваши руки заканчиваются такими клешнями, которым позавидуют любые гидравлические ножницы?

Бредя мимо Люциус не смог сдержать улыбку — беззвучно щёлкавший клешнями комодесантник напоминал ему рака и удержаться от смеха, при виде такого прямого намёка разработчиков на игровые таланты большинства пользователей, было сложно.

Миновав троицу быстрым шагом, Сэм свернул за угол и расплылся в довольной улыбке — прямо перед ним, словно ожидая спешащего скрыться от враждебного окружения, приглашающее подняв решётку, стояла платформа лифта.

Запрыгнув внутрь он торопливо нажал самую нижнюю кнопку и уселся на пол, когда пол под ним вздрогнул, начиная движение.

— Можно, я тебя отвлеку? — Неожиданно вежливый тон, до того презиравшего такую манеру общения, сервитора, заставил его напрячься.

— Что-то случилось? — Внимательно разглядывая зависшего перед ним спутника, осведомился он, ощущая неприятный холодок, начавший зарождаться в его животе: — С тобой всё в порядке? Не поломал чего?

— Нет, хозяин, я полностью исправен.

— Не врёшь? Какой-то ты подозрительно вежливый?!

— Просто… Тут такое дело, Сэм, — подлетев к нему, сервитор положил лапку на его руку и приподняв череп, посмотрел на Сэма своими темными линзами: — Время прощаться пришло.

— Че-го?! Это как?

— Ну ты же исчезнешь, как своё дело завершишь. Тут. Ты же так Витусу говорил?

— Эээ…

— Мне тоже жаль, — качнул черепом его спутник: — Но — других вариантов нет. Ты — уйдешь… А мне что делать? Я же не могу быть сам по себе. Молчи! — Щёлкнув клешнёй перед его лицом, сервитор продолжил: — Когда игрок удаляет свой аккаунт — всё, совсем всё связанное с ним — пропадает. Стирается.

— И тебя — стоит мне пропасть тоже? Сотрут?

— Да.

— Чёрт! Я же не знал… А может ты того — к Витусу? Я… Я поговорю с ним — он тебя примет! Точно примет! Он же мне обязан! Включай чат!

— Нет, Сэм. Не примет он — против правил это, а переходить к Хаосу я не могу, невозможно это, понимаешь?

— Но должен же быть хоть какой-то выход!

— Его нет. Да и не бери в голову, Сэм! Кто… То есть — что я такое? Всего лишь набор электрических импульсов — к чему твои переживания?

— Но… Чёрт! — Вскочив, он принялся ходить по платформе: — Послушай, — сбросив на пол перчатку, он погладил череп по костяной макушке: — Прости. Не хотел я так. Не знал.

— Да расслабься! Не стою я твоего внимания! Забудь!

— Я сдружился с тобой. Может — затаишься где-то, а? А я — я придумаю что ни будь! Обещаю!

— Да и я тоже… Того… Сдружился. И — спасибо! — Отлетев к краю платформы, сервитор начал медленно бледнеть, становясь прозрачным: — Другом меня ещё не называли…

— Постой! Остановись! Я тебя на Седьмую проведу — там…

— Сэм… — Череп стал уже почти невидимым и его голос был едва слышен: — Прощай и… И мы ещё увидимся, Сэээ…

Остаток пути он провёл, мрачно поглаживая свой эвисцератор и изредка бросая недобрые взгляды на проползавшие мимо палубы.

Лишь однажды, когда платформа проползала мимо генераторной палубы его лицо исказила саркастическая усмешка — корабль изменился весь и только этой палубы изменения практически не коснулись.

Всё так же, обречённо — монотонно ряды полуголых рабов переступали по гигантским ступеням шестерней-генераторов энергии. Всё так же, сидевший на своей подвешенной к потолку платформе, задавал ритм барабанщик, терзая кожу своих литавр — менялось всё — за исключением этой палубы.

Хотя нет — привстав Сэм разглядел новые лица.

Теперь, поигрывая выраставшими прямо из верхних конечностей, плетьми, меж рядов, заменив собой прежних надсмотрщиков, прогуливались невысокие демоны, так же как и предыдущие, постоянно опуская тонкие, змеящиеся хвосты на спины нерадивых шагальщиков.

Он отслеживал безрадостную картину до тех пор, пока она не скрылась, отрезанная очередной плитой перекрытия — «Что ж…» — Проскочила очевидная в своей наглядности мысль: — «Наверху могут меняться властители, рушиться и приобретать противоположный знак идеалы и политика, а для простых людей — тех самых, чьими силами живёт здание государства — будь то Империя, или Патриархия, ничего не меняется — как крутили они свои колёса, приводя всё здание в движение, так и будут крутить дальше, надеясь только на то, что новые плети будут легче прежних. А стоит ли тогда менять одно на другое? К чему возвращать Императора, если на его место уже уселся Патриарх? Не станет ли только хуже — верни он Двадцать Восьмого, так и аристократы набегут — уцелевшие, озлобленные, обедневшие за годы войны. Не начнёт ли государственная машина с новой силой выжимать соки, отбрасывая в сторону истощённых непосильным бременем людей?».