Братство Революционного Декаданса (СИ)

- Икона не повествует о повседневных событиях, она изобразительно ведает о делах Божьих, так или иначе отражающихся на судьбах всего человечества. Икона - это отпечаток идеального, предвечного лика Пантократора. Икона - это исконная мифологическая основа, а работы так называемых "новаторов" - это совершенно иной творческий продукт. Пусть современные творцы питаются эстетикой, формами, духом и сакральной сутью иконы. Обратный процесс никак невозможен.

- Огромное спасибо за обстоятельный ответ, - ведущая готовилась подвести черту. И наконец последний, достаточно щепетильный вопрос. Но Вы его безусловно ожидали, поэтому сумеете окончательно развеять любые сомнения у наших телезрителей...

- Вы спросите сейчас о второй синайской заповеди, - уверенно прервал Лизу отец Александр.

- Вы правы, - Лиза всем видом показала, что восхищена проницательностью собеседника. - Двадцатая глава "Исхода": "Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им". История знает примеры непримиримого иконоборчества, в основе которых лежат именно эти ветхозаветные слова. Как Вы прокомментируете?

20.

- Ересь иконоборчества весьма опасна, - поморщился отец Александр. - Она лишает религию возможности общаться с верующими посредством святых образов. Икона - зрима, осязаема, общедоступна для понимания. Она позволяет прикоснуться к вере. Конечно же, я говорю о православии, поскольку иконопись - феномен православный. Но, как Вы знаете, Установление Константинопольского собора в восемьсот сорок третьем году положило конец иконоборческой ереси.

- Жаль, у нас почти не осталось эфирного времени: я бы с удовольствием поговорила бы с Вами о возникновении самого термина "православие", - сокрушенно поделилась Елизавета. - Интересуюсь как филолог. Мы обязательно вернемся к этому вопросу в Ваш следующий визит. Сейчас бы хотела уточнить в рамках сегодняшней нашей темы. Если икона - эффективное средство общения с паствой, не уподобляется ли она в этом случае агитационному искусству? Этаким религиозным "Окнам сатиры РОСТА"? Или рекламным бигбордам на оживленной трассе? С функциональной точки зрения?

Отец Александр напрягся. Елизавета невозмутимо продолжила:

- Вы говорили, что икона зрима и осязаема. Не становится ли, в таком случае, религиозная живопись своеобразной теургической машиной? Машиной для внушения? А внушение, как говорят эзотерики, - это низшая ступень магии. Согласитесь, есть в зрительных образах, из века в век выдерживаемых в традиционном каноне, определенный программирующий, суггестивный эффект. Не переходит ли такое "искусство", - Лиза искусно выделила кавычки интонацией, - в область биоэнергетики, где возбуждаются регрессивные импульсы поведения? Икона ведь не только побуждает смотрящих к некоторым действиям, но и "заставляет" на себя смотреть.

- Очень странная точка зрения, - процедил отец Александр, не сводя со своей собеседницы немигающих глаз. - Искренне надеюсь, что это шутка. Или же весь наш разговор был сегодня лишь рассыпанным бисером.

Нестор не успел оценить ответный выпад ведущей - звук неожиданно пропал. Затем исчезло изображение.

- Привет, - бросил Нестор за спину, не оборачиваясь. Стакан с джином предательски задрожал в руке. - Обнимешь мужа?

Нина, появившись в поле зрения, бросила пульт от бездыханного телевизора на стол, затем молча проследовала к мойке, где принялась по-иерихонски громыхать посудой. Нестор пожал плечами и обновил содержимое бокала: полста джину, сотню тоника, три кубика льда.

- Как поездка в город? - вновь попытался разрядить обстановку, но тщетно. - Как покупки? На такси добрались?

- На такси, - сказала Нина грязной посуде и струе горячей воды. - Хорошо покупки. Только обувь осталось выбрать. Ему все не нравится.

- Ну, и ладно, - утешил Нестор. - Все - к лучшему. Летом побегает в старых. Его здесь никто и не видит. А к школе нога еще вырастет, заранее покупать не стоит.

Нина с театральной обреченностью громыхнула тарелками, роняя их в мойку (но аккуратно - чтобы не разбить) и повернулась к мужу лицом, произнеся с максимальной трагичностью:

- Вот за что мне все это? Почему ты не можешь жить, как нормальный человек?

Нестор честно признался, что не знает, за что именно все это досталось его жене, и теряется в догадках, в чем именно заключается упомянутая ненормальность. Но Нина уже включила perpetuum mobile - звуки, издаваемые мужем, теперь не имели почти никакого значения.

- Ты же пьешь каждый день!

- Но не пьян же, - слабо пытался защищаться Нестор, не правды ради, а лишь по многолетней привычке.

- Это тебе только так кажется! Каждый день! - повторила Нина, сгущая атмосферу горести и отчаянья. - Какой пример подаешь сыну?