Братство Трилистника (СИ)

Сражение продолжалось до завтрашнего утра и ещё сутки, мы вылавливали разрозненные группки солдат по окрестным лесам. Адольф-Фредерик, герцог Кембриджский, а также генерал Локхид, его военный советник, покинули поле боя, не дожидаясь окончательного разгрома.

Как оказалось, в те дни, когда мы мокли под проливными дождями, Резанов провёл в тыл британцев драгунов (и откуда он их только взял) и казаков. Когда мы начали отступать и оттягивать на себя пехоту… Что случилось дальше, понятно. Пехота втянулась следом за нами, зашедшие в тыл драгуны отрезали основные силы от артиллерии. Тут как раз вступила в дело уже наша артиллерия. Британские пехотинцы стали отступать, чтобы пробиться к пушкам… но получили в спину свинца от нас. После чего и начался хаос, а командование покинуло поле сражения.

Хотя уехали они недалеко и к вечеру прислали парламентёра с предложением переговоров. Прибытие посланника проходило на наших глазах, потому что мы ошивались около штаба с простой целью выяснить, отдадут ли под командование Афанасия Сверчкова роту Сеславина.

— А почему бы нам не захватить сейчас и Кембриджа, и Локхида, а затем двинуться маршем на Анхелес? — Задал я риторический вопрос, созерцая, как британца отводят в штабную палатку.

— Не вздумай предложить это Резанову или Лукасиньскому, — ответил мне проходящий мимо Ян Скржинецкий. — Они крайне щепетильны в вопросах чести.

Подождав, когда поляк скроется среди своих кавалеристов, я опять задал интересующий меня вопрос:

— Интересно, Лукасиньский всю масонскую ложу Польши сюда притащил или всё-таки оставил немного на развод?

Ответом мне стал дружный хохот моих боевых товарищей. Я с грустью осмотрел их ряды… Да, под Шпанбергом мы потеряли немало, но нашей с Афанасием роты это почти не коснулось. А вот в это битве Смерть хорошо погуляла с косой по нашим рядам.

Спустя час Резанов и фон Керн в сопровождении охраны покинули лагерь, оставив на хозяйстве Валериана Лукасиньского и Михаила Лунина.

Глава 9 (XIX век) Временное перемирие

Новая Вологда — Шпанберг 1820 год

Переговоры прошли мирно, и стороны заключили временное перемирие, до весны следующего года. Летняя кампания фон Керна и северный поход Лукасиньского стоили нам значительных потерь, и мы ждали подкрепления, которое тайно подтягивалось из Империи. Точно так же и британцы, а вернее, герцог Кембриджский, не рассчитал сил и ожидал помощи из метрополии.

Всю иронию судьбы оценили через две недели, когда до нас дошли известия, что Боливар подписал с испанцами аналогичное перемирие в тот же день.

А пока мы были не слишком довольны, ворча, что Великобритания — сильная держава и любая передышка идёт им на пользу… но всё-таки Резанов был прав. Молодой республике нужен был и флот, который стремительными темпами строился в Ясеневом Перевале, нужна была и поддержка от других стран, а не от только что появившихся на карте. Над этим работал некий Лукьян Сократович Болотин из орегонских купцов, но, тем не менее, очень талантливый дипломат. Хотя Рылеев и жалел, что Диего де ла Вега не может раскрыть своё инкогнито, ему эта должность подходила больше.

Ещё мы ждали когда, наконец, в САСШ закончатся выборы, чтобы победивший в президентской гонке кандидат (многие были уверены, а я знал точно, что их второй раз выиграет Джеймс Монро) признал нашу независимость.

Вернувшиеся в Новую Вологду войска Резанов приказал переформировать в соответствии с новыми задачами и с учётом потерь. Мы по-прежнему находились в подвисшем состоянии, не понимая, то ли оставят роту под командованием Сверчкова, то ли переделают в полноценный полк, а Афанасия повысят. Хотя после сражения на Секвойе он и получил звание подполковника, сейчас же революция, господа! Всё зависит от твоих личных способностей, а не от выслуги лет и армейской бюрократии.

Но внезапно Афанасий Сверчков решил свои проблемы с комплектацией роты весьма оригинальным способом. В один из вечеров он зашёл ко мне, когда я находился в комнате в доме Каткарта.

— Вечер добрый, — приветствовал он меня Афанасий.

— И тебе того же, — буркнул я. Я был немного занят: штудировал работу Жомини, которую выпросил у Рылеева. Я жалел, что в своём времени мало уделял внимания военному искусству, и сейчас стремился восполнить этот пробел.

— Я решил перевестись во флот, — внезапно очень серьёзно сказал Сверчков. — У республики полно пехотных офицеров, а вот военно-морских сильная нехватка, а я до оккупации был помощником капитана на фрегате «Апостол Лука». А теперь звание позволяет занять капитанскую должность.

— Из подполковников в капитаны? — усмехнулся я.

— Второго ранга, — ответил Афанасий. — Я тут поговорил с солдатами. Ты знаешь, что моя рота и бывшая Сеславина набиралась в основном в Ясеневом Перевале, Гаврииловске и Порт-Беринге. Так вот, хватает тех, кто ходил матросом, а то и офицером вдоль Побережья и на Аляску.