Братство волчьей стаи

— Ничего, выкарабкаюсь… Так в чем Бортников перед Чащиным провинился?

— Я не знаю, кто такой Чащин.

— Зато он тебя знает. И людей к тебе приставил, которые тебя в погребе держали.

— Там, в лесу, завод есть.

— Какой завод?

— Там золото плавят, серебро. В слитки переплавляют.

— Где?

— Где точно, не знаю. Юра знал.

— За это его и убили?

— Ну-у… — в раздумье протянула Голикова. И вдруг резко: — Да!

Действительно, если Пахомов дал ей такую возможность, почему бы не отделаться простым ответом.

— И много золота Юра с этого завода увел?

— Не уводил он.

— Алла, ты же хотела со мной договориться. Ты говоришь мне правду, а я оставляю тебя в покое. Ты мне сейчас говоришь, и я прямо сейчас ухожу. А ты езжай в свое место, где тебя не найдут.

— Прямо сейчас и уйдешь?

— Да, пока не рассвело. Потом поздно будет. Вертолет в воздух поднимется, не уйдешь.

— Да, вертолет… — пугливо кивнула она.

— Или мне лучше с тобой остаться?

— Нет, с тобой покоя не будет… Юра не воровал золото. Оно само его нашло.

— Интересно.

— Человек с золотом шел, у него на ночь остановился. Юра его не трогал, он сам к нему полез. Убить хотел, чтобы он про него не рассказал. А Юра сам его убил. А у него в рюкзаке золото было… Человек этот исчез, его долго искали. Потом подумали, что Юра его убил, а золото себе взял. Били его, хотели, чтобы он признался. А он молчал… Мне только и сказал… Мы уехать с ним хотели, далеко-далеко. Да не успели…

— А золото он где прятал? — усмехнулся Олег.

— Не важно.

— В волчьей норе?

— Может быть.

— А говорила, что я сам из норы вылез.

— Ну, не совсем… Пришлось повозиться. Но я же тебя не бросила.

— Так я тебя и не обвиняю. И всю жизнь спасибо говорить буду… Значит, завод, говоришь?

— Где — не знаю…

— Ты же ясновидящая.

— Ну, что-то, может, и вижу. А завод не вижу.

— А Татьяну? Где она?

— Тоже не вижу… И не видела… Я когда к егерскому дому подошла, они уезжать собирались. Женщина у них там, в машине, была. Я слышала, они про нее говорили…

— Что говорили?

— Ну, что с ней заканчивать надо. В смысле, убивать. Один сказал, что убить ее нужно, а другой сказал, что не нужно. Сказал, что пригодится…

— Кто сказал?

— Я не видела, только слышала.

— А куда увезли?

Пожав плечами, Голикова остановила машину. Олег понял, что пора выходить. Противиться он не стал. Договор дороже денег — это во-первых. А во-вторых, ему не по пути с теми, кто бежит от проблем. Его задача — создавать проблемы. Тем, кто не хочет жить в ладах с законом.

Он углубился в лес, запутал следы и повернул в обратную сторону. Небо над головой уже светлое, под покров темноты не спрячешься, но Пахомов знал способ, как подкрасться к дому Голиковой незаметно. Засады там уже быть не должно, и он воспользуется этим. Чащин поднимет на его поиски всех, кого можно, поэтому сейчас не время гулять по лесу. Олег проведет день в доме, который условно можно назвать эпицентром очередных событий. Там его искать никто не будет. А если вдруг нагрянут гости, он их встретит. Надо же как-то узнать, где Татьяна. Вдруг она все-таки жива?

* * *

Женщина должна спать обнаженной. Тело у Татьяны красивое, без изъянов, и непонятно, почему на ней ночная сорочка. И, вообще, почему она у него в постели? Неужели сама пришла?

Чащин дернулся, потянулся к Татьяне и… проснулся. Не было Татьяны рядом, в своей комнате она. Но почему так? Разве она не его собственность? Разве она не давала обещания?

Да, вчера он приехал на заимку разбитый и усталый, но все равно можно было найти силы и время на Татьяну. Не нашел. И сегодня у него дела. Неужели она и сегодня уйдет без его любви?

Чащин решительно поднялся с кровати, набросил халат. Сейчас он ворвется к ней в комнату и восстановит справедливость. Но в дверь постучали. Неужели Татьяна?

За дверью Чащина ждал начальник охраны, крепкого сложения мужчина с признаками интеллекта на волевом лице.

— Пахомова упустили, — стараясь скрыть досаду, сказал Корнаков.

— Где?

— Он к Голиковой приходил. Саловар упустил и ее, и Пахомова.

— Живой?

— Да вроде. Черепно-мозговая травма у него. И у его бойца такая же беда. Пахомов двоих сделал, а третьего не смог. Вместе с Голиковой ушел.

— Всех на плавники поставить!

— Да это само собой. Колесов рвет и мечет. Дороги все перекрыли. Вертолет поднимем. Никуда они не денутся.

— Тихо! — Чащин приложил палец к губам Корнакова. — Не надо обещаний. А то вдруг не сдержишь…

— Так не от меня зависит.

— А в штрафную роту пойдешь…

— В штрафную роту? — косо глянул на него начальник охраны.

— Вас таких на целую роту наберется. Вопрос: кто ее возглавит — ты или Колесов? — мрачно усмехнулся Чащин.

— Так я за охрану отвечаю.

— А если Пахомов до меня доберется?

— Это вряд ли, — качнул головой Корнаков.

— Что?! — вскинулся Чащин. — Какое может быть «вряд ли»? Ты что, сомневаешься в себе?

— Нет, не сомневаюсь…

— А зря. Нужно сомневаться. Чтобы не самоуспокаиваться… Людей готовь! Нас ждут великие дела!

Чащин решил лично заняться розыском Пахомова. Достал его этот мент, пора с ним заканчивать.

Глава 12