Братство волчьей стаи

Уйти в лес — это не значит в нем остаться. В прошлый раз из городского парка Пахомов ушел в глубь тайги, нарвался там на вторую пулю, отлеживался в норе, зализывая раны, блуждал по лесу в поисках Татьяны, а затем и завода. И сейчас он мог бы скитаться по тайге, но зачем? Если Татьяна жива, то она где-то здесь, в городе, возможно, на улице Новая. Это во-первых, а во-вторых, Олег должен продолжить дело, начатое, можно сказать, в тепличных условиях. Именно поэтому он забрался на балкон жилого многоквартирного дома.

Ночь, и без того темное небо затянуто тучами, накрапывает дождик. Холодно. Ветер качает кроны растущих в палисаднике берез. Эти деревья росли между домом и улицей — с дороги никто не мог заметить, как Олег, цепляясь за газовую трубу, забрался на второй этаж. Балкон был без остекления, и он легко перемахнул через перила. Впрочем, он и не стал бы пытать судьбу, если бы на пути к балконной двери находились более серьезные препятствия, нежели сила тяжести. И если бы не было такого подспорья, как газовая труба.

Но в любом случае Олег рисковал. Соседи могли заметить его, вызвать полицию. Если это случится, ему придется туго. А хозяев квартиры он не боялся. Не было никого дома, он почти точно это знал. Не зажигался свет в квартире с наступлением темноты, не работал телевизор — это ли не признаки? Впрочем, не факт, что в доме ни одной живой души.

Олег прислушался. Тихо за окном. И движений никаких не видно. Свет не загорается. Да и чутье молчит.

Дверь была закрыта, через окно в квартиру тоже не влезешь. Значит, нужно ждать, когда кто-то из обитателей квартиры сам выйдет на балкон.

А ждать не трудно. На балконе стояла собранная раскладушка, на ней лежал свернутый матрас. Раскладушку Олег трогать не стал, а из матраса сделал кресло — на одну половину он сел, на другую, прислоненную к стене, оперся спиной. В этом положении и затих. Ночная прохлада не доставляла ему особых неудобств. Он знал, как бороться с холодом. В самых простых случаях нужно расслабить каждую мышцу тела и силой мысли зажечь печку под солнечным сплетением. Есть и другие способы, но ему, чтобы не замерзнуть, хватило и этого. Матрас плохой, с ватными комками, но это лучше, чем лесная трава. На нем так уютно…

Олега клонило в сон, и он не особо сопротивлялся. Он был почти уверен в том, что взведенный и нацеленный на действие организм сам подаст сигнал тревоги.

И он не ошибся. Сначала он открыл глаза, включаясь в обстановку, только затем за шторой, в глубине квартиры вспыхнул свет. Видно, кто-то зашел в дом. Пахомов затих в ожидании.

За окном зажегся свет, минут через пятнадцать он погас, и в квартире стихло. Пахомов осторожно подобрался к самой двери и тихонько щелкнул по ней пальцем. Ту же повторил движение.

Ждать пришлось недолго. Хозяйку квартиры привлек тихий звук, она открыла дверь — глянуть, что там творится на балконе. Олег вытянулся перед ней во весь рост.

— Вы, главное, ничего не бойтесь! — тихо сказал он, закрывая женщине рот рукой.

Она замычала, задергалась, но Пахомов держал ее крепко.

— Если вы хотите вызвать полицию, она уже здесь. Майор Пахомов, уголовный розыск, — осматривая комнату, проговорил он.

Диван разобран, постель смята, людей нет. И в квартире, кроме хозяйки, никого быть не должно.

— Кто еще в доме? — на всякий случай спросил Олег.

Женщина мотнула головой.

— А вы, Марина Петровна, с ночной смены вернулись?

Она кивнула, подтверждая.

— Я расследую убийство вашего мужа, Сайко Николая Кузьмича. Почему расследую таким странным образом? Отвечаю на ваш вопрос. Меня преследуют те же люди, которые убили вашего мужа. Понятно?

Женщина кивнула и даже ткнула его локтем в бок. Олег поморщился. Вряд ли Марина Петровна хотела его ударить, но все же причинила боль. Выходное отверстие пули зажило, но все равно рана еще давала о себе знать. А Сайко по ней — локтем.

— Зря, говорю, — повторил он, крепко взяв женщину за плечи.

Теперь она могла говорить, но убежать — нет. Впрочем, она и не пыталась вырваться.

— Кто вы такой?

— Я же сказал, майор Пахомов, уголовный розыск. Москва.

— Москва?! — Женщина смотрела на него с удивлением и неверием.

И страх в глазах был, но не панический. Испуг во взгляде присутствовал, но любопытства еще больше. И сам по себе Олег вызывал женский интерес.

Женщина немолодая, семьдесят первого года рождения. И выглядела как раз на свои сорок с хвостиком. Неважно выглядела — шапка из курчавых от природы волос, маленькие глазки над полными щеками, тонкие губы, двойной подбородок. Короткие толстые руки, большая бесформенная грудь под ночной рубашкой…

— А что вас удивляет?

— У нас дочь в Москве.

— Меня ваша дочь не интересует, — качнул головой Пахомов. — Меня интересует убийство вашего мужа. Нас для этого и направили к вам, чтобы мы раскрыли это дело.

— Кто это — мы?

Пахомов улыбнулся женщине и даже отпустил ее. Хоть и не по себе Марине Петровне, а в смысл его слов она вникала. А как ее зовут, он знал из материалов дела. И адрес оттуда же. Память у него всегда была хорошей.