Братство волчьей стаи

«Хаммер» выскочил на дорогу, ведущую в обход поселка. Олег уже достаточно изучил город, он знал, куда ведет этот путь. И как покинуть город, тоже знал. По дороге в направлении Омска. Татьяна с ним, пора вырываться из волчьего мешка.

— Погоны новые, — сказал он, обращаясь к ней.

— Не люблю мятые погоны.

— Погоны должны быть чистыми, а мятые они там или нет…

— Это ты о чем? — настороженно глянула на него Татьяна.

— Откуда новые погоны, спрашиваю? Чащин подогнал?

— Да, я попросила, — кивнула она, не сводя с него глаз.

— В спальне у него попросила?

— Ты не можешь говорить со мной в таком тоне! — предостерегающе мотнула она головой.

— Я видел тебя в окне. Я видел тебя в его спальне.

Пахомов бросил взгляд в зеркало заднего вида. Погони вроде бы нет. Значит, не зря он изрезал колеса, потеряв на этом несколько драгоценных секунд.

— Это моя спальня!

— Да? Ну, тогда ты неплохо там себя чувствовала…

— Я не собираюсь перед тобой отчитываться!

— Ты еще арестуй меня, — усмехнулся он.

— За что?

— За убийство. Я же Леву и Костю убил.

— Ты не убивал. Это Чащин.

— Да, но ищут меня. Весь город в моих фотографиях.

— И орудие убийства есть с твоими пальчиками.

— Есть. И я это знаю. А тебе кто сказал?

— Чащин.

— А про Кручинина не сказал?

— А что он мог сказать про Кручинина?

— Купили Кручинина. С потрохами купили. А Кручинин убедил Терехова в том, что я убил своих ребят… Или Терехова тоже купили.

— Терехова?! Купили?!. Это вряд ли! — мотнула головой Татьяна. — Я его знаю, я в нем уверена.

— А я ни в ком не уверен. Даже в тебе.

— Я не буду перед тобой оправдываться. — Татьяна косо глянула на Олега и отвернулась.

— Куда делся Чащин?

— Тревога у них какая-то. Тебя ищут.

— Где ищут?

— Где-то в тайге засекли.

— Меня?

— Я так поняла.

— Что ты еще поняла?

— Не надо со мной так говорить! — Татьяна набрала воздух и задержала дыхание, как будто сдерживала гнев.

— Ты спала с Чащиным?

Она ничего не сказала, только шумно выпустила воздух.

— Хорошо, спросим по-другому, — дрожащим от волнения голосом сказал он. — Я могу тебе доверять?

— Да!

Она не раздумывала над вопросом и ответ дала без подозрительной поспешности. Олег чувствовал, что ей можно доверять. Но ведь она спала с Чащиным. Он точно это знал. Но мог ли он упрекать в этом Татьяну? Может, у нее не было иного выхода, как лечь с ним. Или он сначала взял ее силой, а потом она уже смирилась… А если она влюблена в него?..

— Я тебе не верю, — сквозь зубы тихо сказал он.

— Может, еще и высадишь меня? — нервно, с досадой спросила она.

Он резко остановил машину, и она, если бы не уперлась руками в «торпеду», врезалась бы головой в лобовое стекло.

— Что это значит?

— Тебе самой решать, выходить или нет. Только быстро, у меня нет времени.

— Я остаюсь.

— Тогда пристегивайся, — срывая машину с места, сказал он.

— У нас нет времени, — напомнила Татьяна.

— Кто убил Духова и Черновицына?

— Кто — не знаю, но заказал их Чащин.

— Ты уверена в этом?

— Да.

— Доказательства есть?

— Его признание.

— От которого он может отказаться.

— Не может, а откажется.

— Ты знаешь, что произошло в ту ночь?

— Знаю. Был убил Духов, был убит Черновицын. И в тебя стреляли.

— Ты видела, как в меня стреляли?

— Нет.

— Ты могла видеть. Если бы ты не спала, а стояла у окна…

— Я тебя поняла, — кивнула Знаменова. — Я стояла у окна и все видела. Ты ни в чем не виноват. В тебя стреляли, а меня похитили. Я дам показания против Чащина. Но это еще не все, что я могу дать.

— А ты мало дала? — Пахомов резко глянул на нее.

— Что?! — опешила она от возмущения.

— Что еще?

— Да, я дала… — выдохнула она, зажмурив глаза.

Ей страшно было признаться в содеянном, и все же она решилась.

— Я пыталась бежать, они бросили меня в погреб…

— Не надо! — Он коснулся ее коленки.

Ему сейчас не нужны были откровения, от которых он мог окончательно лишиться контроля над собой. Машина шла окраиной города, но, возможно, на ней установлена спутниковая система слежения, и дорогу могли перекрыть в любой момент. Или погоня сядет на хвост. Придется прорываться с боем, а как это сделать, если рука будет дрожать от волнения?

— Он сказал, что меня изнасилуют, если я попытаюсь сбежать. Я сказала, что пусть меня лучше убьют… Он дал мне пистолет, я хотела застрелиться, но патрон был поврежден… Я правда хотела умереть. Но потом поняла, что нужно жить. Почему должна умирать я? Я умру, а Чащин будет жить — это справедливо? — с надрывом в голосе спросила она.

Ответ последовал незамедлительно:

— Нет.

— К тому же я следователь, и передо мной была поставлена задача. Я должна была узнать, кто убил Варнавину, Сайко, Калинкину… — Она задумалась, вспоминая фамилии потерпевших.

— Узнала?

— Я должна была узнать. А Чащин мог сказать мне, кто это сделал.

Машина шла через частный сектор, застроенный небольшими однотипными домиками. У перекрестка на обочине дороги стояла потрепанная жизнью «Газель» с синим фургоном, водитель был рядом. Опираясь на открытую дверь, он о чем-то трепался со своим знакомым.

— Ты в форме, — останавливая «Хаммер», сказал Олег. — Скажи, что мы преследуем особо опасного преступника. Скажи, что нам нужна «Газель».

— Я поняла.