Братство волка

Одно из тел поверженных противников шевельнулось. Слабая и худая, одетая в какое-то тряпье женщина приподнялась, чтобы занести крюк. Мани узнал этот блуждающий взгляд и в нерешительности остановился. Она застыла тоже. Они оба замерли с поднятыми руками: девушка – держа крюк, индеец – сжимая томагавк. Глаза Болтушки, переполненные ненавистью, вдруг посветлели. Это чувство, как отголосок далекого прошлого, было гораздо сильнее ее. Оно было направлено не столько против индейца, сколько против нее самой, а может быть, и против всего мира, но она этого не знала. В глазах Мани появился немой вопрос.

Этого минутного замешательства было достаточно: за спиной индейца громом прозвучал выстрел.

Пуля проделала круглое отверстие прямо под лопаткой, напротив сердца. И он уже не почувствовал, как из его рта вырвалась струйка крови, когда вторая пуля, выпущенная Психом, прострелила ему живот. Кровь брызнула Болтушке в лицо, и она замычала от отвращения и удивления. Зажмурившись, она не увидела, как рука Мани дернулась в ее сторону, и томагавк по самую рукоятку вошел ей в сердце. Мани оперся на Болтушку, которая тут же рухнула на землю, и повернулся, чтобы посмотреть, кто же выстрелил ему в спину. Сквозь пелену крови и неровного света факелов он рассмотрел черный силуэт человека в ужасной маске, изображающей зверя с раскрытой алой пастью.

– Нет, – твердо произнес он.

* * *

Большой серый волк ждал появления людей. Он слышал их голоса, когда они были еще далеко от него, где-то под землей, слышал, как они приглушенно смеются. Он чувствовал запах факелов, прежде чем увидел их свет, который усиливался, как будто что-то ползло по норе, стремясь вырваться из пещеры на воздух. Затем он увидел перепачканных кровью мужчин, которые тащили на себе труп индейца. Они бросили его в овраг, предварительно раскачав тело убитого. Эти люди смеялись, наблюдая, как тело индейца скатилось по склону, поросшему травой, а затем снова удалились в пещеру. Наступила тишина.

Серый волк ждал.

Огромный волк, поседевший за свою длинную жизнь, умел ждать.

Вскоре он покинул свой наблюдательный пост и, осторожно ступая, спустился в овраг. В нескольких шагах от индейца, лежащего на спине среди травы, зверь остановился. Застыл. Ветер подул немного сильнее, на какой-то миг листва затрепетала, и среди этого легкого шороха послышался волчий вой.

В открытых глазах Мани, которые, казалось, смотрели на россыпь звезд в черном небе, отражался лунный свет. Под высокими, яркими, недостижимыми звездами лежал человек, а рядом с ним волк. И вдруг на губах человека промелькнула улыбка, или, может быть, это ночная тень так легла на его лицо…

* * *

Они уже шли из последних сил, постоянно задавая себе вопрос, что случилось с индейцем. Внезапно из излома горы на противоположной стороне склона до них донесся волчий вой. Волки, бежавшие впереди, а также некоторые из тех, что находились чуть поодаль, откликнулись давая знать о своем местоположении. Ночь словно покачнулась. Стая исчезла, будто ее поглотила земля, а в следующую минуту Грегуар заметил большого серого волка, который когда-то встретил их в горах возле каменного креста, чтобы пожелать им удачи, – так говорил про него Мани. Порыв прохладного ветра унес усталость шевалье.

– Держись, Тома! – бодро воскликнул он. – Уже недалеко осталось.

И тогда серый волк отвел их к гроту, к бездыханному телу Мани.

В гнетущем молчании Грегуар де Фронсак рухнул на колени, как дерево, подрубленное на корню. Казалось, его поразила молния, опустошив сердце, и теперь все краски мира исчезли для него.

Позже, гораздо позже, под застывшим, словно стоячая вода, взглядом Тома д'Апше, на ветру, который ерошил его волосы, эта пустота, образовавшаяся в сердце Грегуара, до краев наполнится гневом. Но сейчас глаза шевалье были такими же потухшими и безжизненными, как и у Тома. Внешне невыносимо спокойный, он взял тело Мани на руки, не проронив ни слова, и прижал к себе чуть сильнее, чем было необходимо, чтобы просто поднять его с земли. Потом он положил его на седло лошади, привязал веревкой от седельной кобуры и, передав поводья Тома, глухо произнес:

– Отвези его. Возвращайся в замок. Дай мне арбалет.

Удивительно, но на этот раз молодой человек не стал протестовать. Он не сказал ни слова. А Грегуар даже не спросил его, сможет ли он, серьезно раненный, один вернуться в Сент-Шели, – это было, как и все остальное, что они сделали и еще намеревались сделать, совершенно очевидным. Тома взял поводья и протянул Грегуару арбалет.