Братство: Возрождение

— Миха, там пулемётчик, — качнул стволом за угол один из бойцов, и тот час, словно подтверждая его слова, из-за угла раздалась короткая очередь, покрывая доступный для стрелка участок стены очередной порцией вмятин.

— Вы же в броне? А он, — Самсонов показал на вмятины в металле панели: — Пустотелыми бьёт. Ну-ка! На штурм! Пошли-пошли, парни! Вы чего меня позорите!

— Погоди, — я придержал его за плечо: — Боятся они.

— Чего бояться? Мужики, вы чего? По мне сегодня уже раз десять попадали! И что? Жив! Бронь что надо!

— Было же восемь? — не удержался я.

— Ааа… Да кто их считать будет! Ну, мужики! Собрались! Сейчас — рывком и…

— Погоди, повторил я, подходя к углу: — Ща проверим.

И, прежде чем он успел меня остановить, я шагнул за угол.

Заслон, о который запнулось наше наступление, представлял собой импровизированную баррикаду, сложенную из мебели, которую защитники наспех возвели, свалив в кучу всё, подвернувшееся под руку из соседних кают. Её основой служил массивный диван, над спинкой которого сейчас возвышался крепкий парень в лёгкой броне, сжимавший в руках стандартный армейский пулемёт. Рядом, как и положено, торчал второй номер, готовясь оказать необходимое содействие.

— Во! Ну наконец-то! — довольно прокричал мне пулемётчик, открывая стрельбу.

Спустя несколько секунд он уже не был столь радостен.

Нет — стрелял он на отлично, аккуратно укладывая свои пули мне в центр груди… Вот только толку от его попаданий не было никакого.

Идти было тяжело — ощущение было такое, словно я шёл, преодолевая сильный ветер с крупным градом, мне даже пришлось наклониться вперёд, чтобы не быть отброшенным на спину. По-честному — я был удивлён таким поворотом. Всё, на что я рассчитывал, так это — быть отброшенным назад этим ливнем пуль. Я хотел всего лишь показать напуганным бойцам, что броня крепка и всё такое — убедить их в том, что они выживут, выйдя всей толпой под огонь… А оно эвон как вышло. И, действительно, что же мне теперь — не назад же идти?!

Позже, разбирая детали боя, Док выведет теорию, что чешуйки, даже отделённые от своей основы, продолжают жить, питаясь поглощённой энергией нашего мира и расходуя её на своё восстановление, причём поглощали оно всё — удары, огонь, разряды — негативно относясь только к холоду — делиться они не любили.

Но это всё я узнаю потом.

Сейчас я медленно двигался вперёд, матеря в голос свой порыв. Правда, со стороны, это выглядело несколько иначе — сильно наклонившаяся вперёд фигура двигалась к баррикаде, осыпаемая градом пуль, которые, ярко вспыхивая при ударе о мою грудь рассыпались в пепел, падая на пол. На ходу фигура ревела что-то нечленораздельное, изредка перекрывая даже грохот пулемёта и вопли эти однозначно указывали стрелку, что их встреча будет далеко не мирной.

Пулемёт смолк, щёлкнув пустым затвором именно в тот момент, когда я вплотную подошёл к дивану. От его ствола поднимался сизый дымок и я, облизнув палец, приложил его к стволу.

Пшшш… — в наступившей, звенящей тишине, этот звук мне показался слишком громким: — Ого!

Подняв голову, я посмотрел на стрелка: — Ну что? Наигрался?

Отобрать у него оружие я не успел — детина вдруг дёрнулся, закатил глаза и мягко осел набок, валясь прямо в кучу стрелянных гильз, которые, весело звеня, раскатились по полу за баррикадой.

— Де… Демон! Пресвятая Мать и все угодники! Демон! — завизжал второй номер, выйдя из ступора ровно в тот момент, когда я перемахнул через диван.

Выхватив нож, судя по всему — веру в огнестрел он потерял окончательно, он прыгнул на меня. Как пистолет оказался у меня в руке, как я целился — не знаю. По моему восприятию — я просто вскинул руку и всё! Бах!

Попадание!

Голова бойца разлетелась на куски, когда сработал взрыватель разрывной пули.

Долго, непередаваемо долго обезглавленный защитник корабля стоял неподвижно — я даже успел удивиться, где же фонтаны крови? Во всех фильмах было именно так — из обрубка шеи хлестали струи кровищи, а тут — нет. Постояв еще немного, тело мягко опустилось на колени и, наконец, упало назад, заливая пол, наконец-то появившимися потоками крови.

— Ну вы даёте, сэр! — подошедший Самсонов, не иначе как от избытка чувств, крепко хлопнул меня по плечу: — Как вы! И того прошли и этого, — он кивнул на тело без головы: — Бах! И готово!

— Да ладно тебе, Мих! Парни твои как? В себя пришли? — я хотел сделать шаг, что бы, переступив через труп, освободить место подходившим бойцам… Но именно в этот момент мне под ногу попалась одна из гильз, щедро разбросанных по полу и я, безуспешно цепляясь за воздух, грохнулся на пол.

Прямо в лужу крови.

Мордой.

Руки-то я выставил, но… Попав в кровь, они разъехались в стороны, отчего я, лишь немного замедлив своё движение, крепко приложился шлемом об пол.

В смотровую щель, заливая мне глаза, плеснуло тёплым, и я выматерился, пытаясь встать, но руки снова разъехались и, только дёрнувшись в последний момент, мне удалось перевернуться с живота на бок. Кое-как встав я первым делом стащил с головы шлем и принялся протирать, ставшие резко липкими глаза.