Братва. Пощады не будет

Уходить от преследования по тайге глупо. Шансов сбить со следа ушлых лагерных овчарок и благополучно обойти ментовские кордоны на дорогах и тропах слишком уж мало.

Оставалось единственное – обрываться по реке. Если повезет, пока их хватятся, они успеют достаточно удалиться от поселения и вырваться из квадрата, где будет проводиться первоочередная облава.

Огородами добрались до околицы деревни. Вот и река – надо лишь с горки спуститься.

Ягода, остановившись с Максом в тени дикой яблони, внимательно-настороженным взглядом скользил по густым кустам боярышника, окаймлявшим причальную песчаную косу. Дюжина вытащенных на берег лодок никем, как и обычно, не охранялась. На двух-трех даже весла были беспечно оставлены. Людишки поблизости не просматривались, кроме одного низкорослого мужичка, деятельно копошащегося с длинными удочками у своей моторной лодки. На рыбалку, видно, собрался.

Широкая лента реки была покрыта частой рябью, как чешуйками спина некой огромной рыбины, голова и хвост которой терялись где-то за линиями горизонта.

Скользя сапогами по влажному глинистому склону, поселенцы спустились к причалу.

– Привет, земляк! – доброжелательно улыбнулся Ягода рыбаку, опасливо кося глазами по сторонам. – Одолжи посудину на часок покататься. Мы хорошо заплатим, останешься доволен.

– Вам не положено! – коротко взглянув исподлобья на их безворотниковые телогрейки, буркнул мужик, отвязывая лодку от деревянного колышка. – Читать разучились?

Недалеко от берега прямо к стволу сосны был прибит лист фанеры. На нем черной нитрокраской было старательно выведено грозное предупреждение за подписью администрации учреждения: «Собакам и поселенцам купаться строго воспрещается!»

– Ты у нас ярый законник, значит? – улыбка на губах Ягоды превратилась в злобный оскал, но он тут же стер проявление эмоций, чтоб не испугать собеседника ненароком. – Мы ведь купаться и не собираемся! В холодную воду лезть не климатит! Просто покататься на моторке охота. Будь человеком, земляк!

– Пустой разговор, – пренебрежительно отмахнулся рыбак. – Ясно же сказал – не положено!

– В натуре – охота пуще неволи! – изобразив наивно-глупую морду, ухмыльнулся Ягода. – Полста тысяч не пожалею!

– А ты не брешешь? – махом вдруг изменил своей недавней принципиальности «законник». – А ну, покажь деньги!

– Я не пес, чтоб брехать! – наигранно оскорбился Ягода. – Айда в кусты. Денежки у меня к ноге прибинтованы, от жлобов конвойных подальше. Не стану же на виду портки скидывать.

– Да уж, твоя правда, – солидарно хохотнул мужик, уже прикидывая, наверно, сколько бутылок водки сможет приобресть на эту нежданно свалившуюся халтурку. – Конвойным палец в рот не клади – враз откусят! Жадные до чужого, прям как ваш брат уголовник! Хе-хе!

– А это уж с кем поведешься... – Ягода увлек за собой рыбака в заросли цветущего боярышника.

– А коли начальство, не дай Бог, пронюхает? – засомневался мужик, явно просто набивая себе цену.

– Рассчитывай на лучшее! – хмуро посоветовал Ягода начальными словами своей любимой лагерной пословицы, скрываясь в зарослях боярышника.

Через минуту вышел к бледному Максу уже один и, вытирая запачканный клинок ножа пучком травы, глухо выговорил пословицу уже полностью:

– Рассчитывай на лучшее, а худшее само придет! Козел!

Навесной лодочный мотор «Буран» завелся после первого же сильного рывка за его короткий стальной тросик.

Направление Ягода выбрал самое трудное, но со знанием дела – вверх против течения. Когда их побег будет обнаружен, менты, безусловно, начнут искать в первую голову вниз по реке. По самому простому и очевидному маршруту. Они же по себе о людях судят, волки тряпочные!

Когда рокот моторной лодки потерялся вдали за излучиной реки, в кусты боярышника забрела в поисках чего-нибудь съестного старая облезлая дворняга. Наткнувшись на недвижимое человеческое тело, собака с опасливым любопытством обнюхала лицо трупа и тоненько, жалуясь кому-то, переходя на вой, заскулила. Ее напугал не запах крови, а открытые светло-голубые глаза, уставившиеся удивленно в какую-то неведомую точку на пасмурно сереющем небосводе.

– Запасливый был фраер! – удовлетворенно отметил Ягода, кивнув на почти полную пластмассовую канистру с бензином.

Макс, сидевший у руля, не отозвался. Видно, все еще не мог вполне освоиться с резким изменением в своей судьбе.

Валявшиеся на дне лодки бесхозные бамбуковые удочки почему-то действовали на Ягоду нервозно-раздражающе. Подавив в себе рачительно-хозяйственную мысль, что рыбацкие принадлежности еще вполне могут пригодиться, он поднял удочки и швырнул их за борт. С глаз долой, из сердца вон, как говорится.

После нескольких часов томительно-однообразного плавания беглецы удалились от колонии-поселения и места двойного убийства почти на сотню километров.

Скромный ужин, состоящий из одного хлеба, прикончили молча, каждый думая о своем. В стремительно опустевшую фляжку Ягода запасливо набрал воды из речки и сунул ее в карман телогрейки.