Братва. Пощады не будет

– Будут. В свое время. Сейчас проводится экспертиза машины. Не наследил? Все одно хлебать тебе по новой баланду. Владелец «жигуля» тебя видел. Выгоднее самому признаться, а не ждать, когда уликами припрут. Где находился с двенадцати до половины первого? Конечно, гулял, наслаждаясь осенней сыростью?

– Как в воду смотрите.

– Это штамп. И ты вот свеженького ничего не придумал.

Я прищурился:

– Желаете новенького? Пожалуйста: в двенадцать с мелочью я увел тачку со стоянки у ЦУМа. Довольны?

Следователь вскинул внимательно-настороженный взгляд, я ответил насмешливой улыбкой.

– Только не спешите заносить в протокол – не подпишу. А слова, как известно, показанием не являются.

– Железно подкован. Умный ты. Но дурак. Так что запишем? Настаиваешь, что гулял? Догадываюсь, подтвердить твою версию никто не может...

Через четверть часа вернулся в камеру и поспел как раз к кормежке. В дверное окошечко получил алюминиевую миску борща, перловку и полбуханки хлеба. Одно хорошо в КПЗ – хлеб дают «вольный» из магазина, а не спецвыпечку тюремную, больше похожую на коричневатый пластилин.

Еду разносили хмурые, видно, мучающиеся похмельем пятнадцатисуточники – это вменялось им в обязанность.

«Так. Теперь надо ждать опознания, – решил я, машинально проглотив обед. – Авось пронесет. Хозяин тачки видел меня лишь мельком... Ребята, должно, все еще ждут в гараже. Мохнатый, ясно, рвет и мечет... Без санкции прокурора промаринуют не более трех суток. Если не опознают, прокурор «добро» на арест не даст...»

Эти мысли меня успокоили. Кинув на нары куртку, лег, закрыв глаза.

Почему-то представилось сухое лето, бесконечные поля пшеницы, рабски поникшей в поклоне знойному небу, в напрасном ожидании спасения – дождя.

За желтыми полями виднелись холмы, на которых расположился мой городок Верхняя Пышма. Родной дом... Я не был в нем уже несколько месяцев. После освобождения обосновался в Свердловске, не было ни малейшего желания ловить на себе подозрительно-настороженные взгляды соседей. Водительские права второго класса, полученные еще в школе, помогли устроиться инструктором по автоделу.

С несколько запоздалым раскаянием подумал, что маму навещал до неприличия редко...

Защелкали замки, и в камеру вошел худощавый мужчина лет пятидесяти, в темном твидовом костюме и лакированных туфлях без шнурков. В глаза бросился глубокий старый шрам на шее.

Новоприбывший коротко взглянул на меня прищуренными серо-голубыми холодными глазами и по-турецки устроился на нарах, аккуратно пристроив снятые туфли у стенки.

– Давно телевизор смотришь? – спросил он, закуривая папиросу.

Заметив мое удивление, ухмыльнулся:

– Из желторотых, что ли? Телевизор – это вон та лампочка за стеклом. Кликуха?

– Монах. Кстати, когда я сидел, у нас телевизором тумбочку с продуктами называли.

– Ну да. Это в тюряге. А я Церковник. Не слыхал?

– Не приходилось...

– Могешь просто Петровичем звать. Давно от Хозяина? По каким статьям горишь?

– Год, как «откинулся». Сейчас угон шьют.

– Двести двенадцатая? Фуфло. А у меня букет: разбой и сопротивление при задержании. Чую, чертова дюжина строгача корячится. По ходу, в зоне отбрасывать копыта придется...

В коридоре что-то монотонно загудело.

– Вентилятор врубили, – в голосе Церковника сквозил сарказм. – Проветривают. Наше здоровье драгоценно для правосудия...

Он бережно свернул свой фасонистый пиджак и подложил под голову.

– Покемарю децал. День выпал суетливый.

«Если не приду ночевать трое суток, хозяйка квартиры поднимет хипиш, – вдруг подумалось мне. – Хотя нет. Во-первых, менты у нее нарисуются наверняка, а во-вторых, не так уж редко, не предупредив, оставался на ночь в других местах».

В памяти всплыл день, когда познакомился с Леной.

Это произошло месяца полтора назад. Получив очередную зарплату в школе, уплатил хозяйке вперед за комнату и стол, так как испытывал после лагеря непреодолимую неприязнь к столовкам. Решил немного проветриться. Карман грел «полтинник», впереди целый июльский вечер и завтрашний выходной, в душе звучат песенки из игрового репертуара «Одесских хулиганов» – в общем, налицо все условия, чтобы с легким сердцем пуститься на поиски приключений.

План был прост: сходить в киношку, а затем, если не проклюнется что-то более заманчивое, в кафе «Театральное» послушать музыку.

У кинотеатра «Совкино» любители французского эротического детектива образовали плотную извилистую цепочку. Бодро пристроившись за симпатичной девушкой в желтом плотно облегающем свитере, стал прикидывать свои шансы на знакомство.

Ближайший сеанс на электротабло погас. Девушка разочарованно пожала плечами и уже собиралась уйти, как я мягко тронул ее за локоть:

– Секундочку. Сейчас билеты будут.

Не дав времени на возможные возражения, исчез в толпе, лихорадочно отыскивая глазами какого-нибудь спекулянта билетами. Кинотеатр посещал частенько и знал всю эту братию в лицо. Наконец, заметив в толпе знакомую кепку, устремился к ней.

– Привет торговому дому! – по-свойски ткнул кулаком молодого перекупщика меж ребер. – Почем нынче товар?