Братва. Пощады не будет

– Негостеприимно старых друзей встречаешь! – посетовал я, закуривая «родопину». – Радушия ни на децал не наблюдаю! Убери, к дьяволу, эту дурацкую тарелку. Принеси второй стакан и приличной закуски какой-нибудь. Можно просто соленых огурчиков или хлеба с сыром. Ты ж в курсе – мне водяру всегда зажевать требуется. Чтоб ослабить спиртовой удар по печени.

– Сейчас соображу что-нибудь, – Вадим, прихватив грязную тарелку со стола, ушел на кухню. Револьвер остался беспечно валяться на прежнем месте.

Дабы не искушать судьбу лишний раз, я взял «шпалер» и, отщелкнув боковую крышку, крутнул барабан. Все семь тупорылых желтых патронов благополучно выпали в мою ладонь. Ставший неопасным «наган» положил обратно и продолжил наслаждаться душистым болгарским табаком, скользя по комнате чисто профессиональным взглядом:

«Очень много гладких поверхностей, отлично сохраняющих отпечатки пальцев. Придется здорово повозиться с полотенцем. Сделать генеральную уборку помещения, так сказать. Да и доскональный шмон необходим. Зря все же не прихватил с собой Кису, да и Цыпленка надо было дождаться. Он у нас непревзойденный мастак по части уничтожения пальцевых визитных карточек. Старая надоевшая история – задним умом мы все доки. Ладно. Уж как-нибудь и один управлюсь. Да и полезно будет – физические нагрузки давно мне требуются. А то застоялся вконец – жирком уже заметно стал обрастать. Так что нет худа без добра!»

Могильщик приволок чистый стакан и две тарелки. На одной высились ломтики колбасы и сыра, на другой – мелкие импортные огурчики, сплошь пупырчатые, как спина болотной жабы.

– Угощайся, Монах, коли желание появилось. Закусь, понятное дело, наипервейшее средство, чтоб не спиться в одночасье.

Довольно твердой рукой Вадим набулькал из бутылки наши граненые емкости почти до краев и сказал тост:

– За то, чтоб этот стакан стал последним в моей карьере алкоголика! – и залпом заглотил водку, словно какое-то пиво безалкогольное.

– Что? Неужто завязать надумал? – даже не поверил я, пытаясь по выражению его глаз определить – пьяный это треп или всерьез выношенное мужское решение. – И в нашу «фирму» обратно вернешься?

– Нет. Не вернусь, – убежденно ответил Вадим, спокойно глядя на мою ладонь, непроизвольно сжавшуюся в тугой кулак. – Надоело постоянно по «мокрому» ходить. Не по душе такое «плаванье»! У тебя же, Монах, что ни неделя – новые трупы. Обрыдло все это до блевотины! Так что без Могильщика обходись как-нибудь. Усвоил?

Как бы ненароком рука Вадима легла на рифленую рукоять «нагана».

Признаться, я прямо возликовал в душе и еле сдержал вздох огромного облегчения. Если Могильщик попробует меня «замочить», то я буду вправе считать его ликвидацию уже не убийством старого лагерного приятеля, а банальной самообороной. Чтобы сподвигнуть Могильщика к дальнейшим активным действиям в нужном мне направлении, я высказался жестко-провоцирующе:

– Так не покатит, братишка! Хочешь нарушить воровской закон? Назад пути никому нет! Из нашего монастыря можно уйти только на монастырское кладбище! Усвоил, коллега?!

Провокация вполне удалась – боковым зрением засек, как пальцы Вадима с силой сомкнулись на рукоятке револьвера. Указательный лег на крючок курка, а большой на «собачку» взвода. Еще одно наглядное подтверждение, что Могильщик не наш кадр, не профессионал. В подобных ситуациях профи оттягивать «собачку» никогда не станет – непростительная это и опасная трата драгоценного времени. При пальбе в упор вполне достаточно просто на курок нажать – не промахнешься! «Наган»-то не зря «самовзвод» называется! Лично я вот ставлю боевую пружину «нагана» на предварительный взвод только при прицельной стрельбе. Чтобы спуск был мягче и ствол не подрагивал.

– Ну и что дальше, браток? – все же не смог я лишить себя удовольствия поиграть напоследок с бывшим кентом. – Ты оборзеешь до такой свинячьей подлости, что выстрелишь в друга? Падла ты мразотная после этого!

– Опять ты ни хрена не просек, Монах! – как-то криво улыбнулся Могильщик и поднял револьвер со стола. Щелкнула боевая пружина, оттянув и застопорив «иглу», барабан децал приподнялся, вдавившись в ствол «гнездом». «Шпалер» был готов к эксплуатации.

Я чуток повел плечом, решив ударом в челюсть сначала сбить врага на пол, а уж потом без спешки задействовать пистолет, дабы поставить ювелирно-фатальную «точку» подлецу промеж глаз. Ну и парочку в затылок для полной гарантии. А то я где-то читал, что один итальянский общественно-политический деятель благополучно выжил, схлопотав пулю прямо в лоб. Как выяснили эскулапы, пуля прошла между полушариями мозга, даже нисколько их не повредив. Чего только не бывает на свете! После того, как узнал про такой невероятный медицинский казус, всегда стреляю в голову трижды. Лучше перестраховаться, чем потом, стоя у «стенки», локти себе кусать.

Но произошло неожиданное. Могильщик вдруг приставил револьвер к собственному виску и спустил курок. Выстрела, естественно, не последовало. Лишь боек злобно-разочарованно клацнул.