Братва

Когда на следующий день принимал привычный контрастный душ, как бы случайно пришло в общих чертах решение проблемы, волновавшей меня последние несколько дней. Но, как известно, случайность – это неосознанная необходимость. Так что все правильно. Какой-то ответственный кусочек мозга продолжал активную работу и во сне, выдав поутряне результат своей незаметной ночной деятельности. На что я и рассчитывал, впрочем.

Гладкое розовое личико Цыпы, наряду с обычным самодовольством, выражало также некую странную загадочность.

– Что это с тобой? – удивился я. – Неужто какую-то идею родил?

– Обижаешь, Монах, – насупился соратник, но тут же ухмыльнулся. – Идей всяких разных у меня вагон и маленькая тележка. А сегодня я тебе просто сюрприз знатный приготовил. Останешься доволен, гарантия!

– В валюте? – полюбопытствовал я. – Или снова очередную девочку-красотульку хочешь подогнать? Глаза хоть зеленые?

– Значительно круче, Евген! – важно задрал свой квадратный подбородок Цыпа. – Предлагаю выехать за город на природу. Погодка позволяет. Там на месте все и узнаешь.

– Какая таинственность, – усмехнулся я. – Ладушки! Природу я люблю не меньше, чем женщин. Собери на кухне что-нибудь для пикника. Обожаю завтрак на траве.

Пока верный телохранитель суетился по продовольственно-алкогольному обеспечению загородной прогулки, я успел одеться по-походному – в джинсы и короткую кожанку. Немного подумав, надел под куртку плечевую кобуру с «братишкой». Береженого Бог бережет, как любит вечно напоминать опер Инин. Менты тоже иногда довольно дельные мысли высказывают. Пусть и не свои.

В стоявшем у подъезда «мерсе» сидел на заднем сиденье Карат, охранник «Кента».

– Привет, братишка, – кивнул я ему, усевшись рядом. – А Гришка с кем остался?

– Фунт к нему вышибалу из бара приставил, – пояснил Цыпа, заводя мотор. – Куда махнем? Предлагаю на Тагильский тракт. Сегодня там омоновских кордонов нет.

– Лады, Сусанин, – не стал я привередничать, закуривая первую за день сигарету.

Тагильский тракт вел мимо озера Балтым, напоминавшего о не слишком приятных прошлогодних событиях, но я промолчал. Раз Цыпе те воспоминания не портят аппетит, то и мне глупо менжеваться. Чего доброго за слабонервного еще посчитает.

Разведка телохранителя оказалась верной – ни на выезде из Екатеринбурга, ни на въезде в Верхнюю Пышму назойливых милицейских патрулей не наблюдалось.

Скоро городские пейзажи уступили место лесным ландшафтам. С обеих сторон дороги бежали стройными рядами сосны, среди которых почти терялись редкие березы и ели. Через опущенное окно машины я с удовольствием вдыхал теплые запахи хвои и спелой земляники, сдобренные нежным ароматом каких-то цветов. Наверно, фиалок, которых на родном Урале великое множество, как на хорошем кладбище.

Цыпа свернул с трассы на какую-то проселочную дорогу, больше похожую на две параллельные тропинки. Если б не отличные рессоры «Мерседеса», меня бы изрядно растрясло на ухабах и выбоинах – этих вечных спутниках всех российских дорог.

Решив, видно, более не испытывать моего терпения, Цыпа вырулил на небольшую полянку, словно частоколом, окруженную корабельными соснами и кустами цветущего боярышника. Когда «мерс» остановился посередине поляны, я обнаружил даже один разлапистый куст диких роз.

– Расстилайте скатерть-самобранку вон у того сказочного кустика, – распорядился я, покидая салон и направляясь к любимой с детства королеве уральской природы.

Сирень мне тоже весьма нравится, но розы – это наивысший кайф.

Отыскал всего три распустившихся нежно-розовых цветка. Рвать было жаль, и я ограничился лишь визуальным любованием.

– А вот и обещанный сюрприз, – услышал сзади голос телохранителя. – Делай с ним что хочешь. А Карат покамест ямку выкопает по размеру. Грунт здесь мягкий, проблем не будет.

Оглянувшись, я чуть рот не разинул от изумления. И было отчего. Картина, представшая передо мной, заслуживала кисти живописца. Из открытого багажника машины высунулся, как черт из коробочки, Том, управляющий баром «Вспомни былое». Лицо его перекосила бешеная ярость, а руки были надежно скованы наручниками. Цыпа буквально выдернул взъерошенного Тома из багажника и поставил на ноги. Потрепанно-помятый костюм управляющего явно нуждался в профилактике щеткой и утюгом. Но костюму, как и его хозяину, готовилась совсем иная участь. Саперная лопатка в руках Карата говорила о многом.

– Могилку копать собрался? – ласково поинтересовался я у охранника гостиницы.

– Само собой, – ответил вместо него Цыпа. – Том, падла, продать тебя намеревался. Так что банкуй, Монах – сразу его кончать по старой дружбе, или сперва на кол насадить, чтоб лучше осознал и сильнее прочувствовал.

– Лажа это, Евген, – взорвался Том, порываясь броситься на Цыпу и, наверно, порвать его зубами, раз руки закопаны. – Твой костолом-недоумок просто на меня неровно дышит. Ревнует к нашей дружбе. Верняк пургу он гонит, гадом буду!

– Захлопни пасть, козел! – задетый за живое, Цыпа поднял свой мощный кулак, явно стремясь произвести с зубами Тома болезненную стоматологическую операцию.