Браво, Аракс!

- А ну на тумбу!

Аракс подпрыгнул в злобе, завертелся на месте, но подчинился: нехотя повернулся и не спеша впрыгнул на тумбу, продолжая угрожающе реветь.

Заревел и Цезарь, но возмущённо, гневно, раскатисто.

Отозвался коротким, нервным рыком Самур.

Крадучись, озираясь, наверняка почуяв что-то недоброе, появились в клетке Радамес и Дик.

Бросая насторожённые взгляды то на Цезаря, то на Аракса с Самуром, братья уселись на своих тумбах и тоже зло зарычали.

Так все львы долго рычали, каждый по-своему, задирая вверх морды. И было жутко от этого рыка.

Настроение дрессировщицы испортилось вконец. И зрители, несомненно, почувствовали какую-то особенную злобность и враждебность львов.

В артистическом и боковых проходах появились встревоженные артисты — участники программы.

- Будь наготове! — сказал пожарному артист Константин Бирюков.

- На бум — алле! — скомандовала дрессировщица. Вся пятёрка львов прошлась гуськом по длинному брусу.

- Браво! По местам! Аракс, на шар — алле!

Лев спрыгнул с тумбы, но пошёл не к шару, а всё с тем же клокочущим, негромким клохтаньем начал решительно наступать на дрессировщицу.

- Аракс, на шар! — повторила она команду.

Лев замахнулся могучей лапой. Дрессировщица снова «тушировала» его.

- Аракс, алле!

Аракс взревел и прыгнул. Бугримова увернулась. Мгновенно повернувшись ко льву, она «тушировала» его в третий раз.

Аракс отскочил.

Припав к полу, он готовился к очередной атаке. Его хвост снова выпрямился палкой и захлестал по земле всё чаще и чаще.

- Внимание! — тихо сказал пожарному Бирюков.

- Трезубец! — крикнула помощнику Бугримова. Помощник передал ей сквозь прутья клетки железный трезубец, который она резко поднесла к самому кончику носа льва.

Аракс отскочил, злобно взревев.

- На шар, алле!

Аракс подчинился. Недовольно рыча, он прокатился на шаре по жёлобу.

- На место — алле!

Аракс вернулся на свою тумбу, задыхаясь от бешенства. Ярость его усилилась, он всё время волновался и грозно рычал.

- Цезарь, алле!

Великан спрыгнул с тумбы и приготовился к прыжку сквозь кольцо, но в этот миг разъярённый Аракс внезапно прыгнул ему на спину и вцепился в загривок.

Цезарь сбросил Аракса со спины и стал отбиваться. Но Аракс не струсил. С нарастающей злобой и остервенением набрасывался он на Цезаря. Воя от боли, Цезарь изловчился, ударил Аракса лапищей по спине, навалился на него, в бешенстве кусая куда попало.

Львы покатились по манежу. Они обливались кровью. И вот тут на помощь Араксу бросился Самур.

- По местам! По местам! — кричала Бугримова, разгоняя их бичом и трезубцем.

Ей удалось на миг прекратить свалку, но с мест сорвались Радамес и Дик и вступили в общую драку.

- Даю воду! — крикнул Константин Бирюков.

- Нет! — закричала дрессировщица. — Нет!

Воду нельзя было давать ни в коем случае. В клетке был постелен деревянный пол, расписанный масляной краской. От воды он тут же стал бы скользким и стеснил бы действия дрессировщицы. А ей было необходимо прекратить драку во что бы то ни стало. У хищников незыблемый, страшный обычай: передравшись, они объединяются и всем скопом набрасываются на человека. Всю свою ярость они вымещают на нём…

Львиный клубок катался по всему манежу из стороны в сторону. Невозможно было понять, кто кого кусал, кто на кого нападал, кто кого защищал. Опьянённые кровью, львы рычали, визжали, выли.

Больше всего доставалось бедняге Цезарю. Из его ран обильно текла кровь. Отбиваясь могучими ударами когтистых лап, вгрызаясь клыками в хребты противников, он мужественно оборонялся от нападения хищников.

Защищая Цезаря, Бугримова отогнала бичом и трезубцем Самура и Аракса к дверце. Львы внезапно прекратили драку и начали подкрадываться к дрессировщице.

Очутившись в кольце, она подумала:

«Всё… Конец…»

Зрители заволновались, закричали, в страшном возбуждении вскакивали с мест. Громко заплакал чей-то ребёнок.

- Сидеть спокойно, не двигаться! — властно крикнул шпрехшталмейстер.

Порядок в зале был водворён тут же. Только ребёнок долго не мог успокоиться, кричал надрывно, захлебываясь, задыхаясь, выбиваясь из последних сил.

Громко рычали обезумевшие львы. Неравный поединок с ними продолжался. Бугримова отражала удары. Ей надо было во что бы то ни стало прорваться к дверце. Она уже выбрала подходящий момент, хотела совершить прыжок, но нервы Константина Бирюкова не выдержали, и он крикнул:

- Воду!

Мощные струи воды ударили в львов. Глянцевый деревянный пол тут же стал мокрым. Бугримова поскользнулась, чуть не упала.

Хищники рассвирепели ещё больше. Не обращая внимания на боль от струй воды давлением в несколько атмосфер, они продолжали набрасываться на дрессировщицу. Момент для прыжка к спасительной дверце был упущен.

Круг львов медленно сужался.

«Зачем? Зачем он дал воду? Кто его просил? Что теперь делать?..» — мучительно думала она, отражая удары.

Силы покидали её, воля к победе иссякала. Львы наступали всё ожесточённее.