Браво Берте

Ключ никак не входил в личинку замка. Наконец дверь открыли изнутри, чья-то крепкая мужская рука выставила на лестничную клетку чемодан, затем подала паспорт, из которого выпало несколько тысячных купюр. Дверь захлопнулась. Берта наклонилась, торопливо открыла чемодан – две пары брюк, кремовая блузка, шарф-палантин, шерстяная кофта, шелковый шейный платок, черные балетки, халат-кимоно, подаренный Галкой к прошлому Новому году, кое-что из нижнего белья. Никакой верхней одежды, но черт с ней! Не было главного! Изо всех сил она стала стучать в дверь кулаками и кричать:

– Откройте! Откройте немедленно!

– Чего еще? – Дверь все-таки приоткрылась.

– Там коллекция статуэток, альбомы, книга, дайте взять. – Она попыталась войти.

– Что за книга? Как называется? – Тот, кто стоял внутри, придерживал дверь ногой.

– Анатолий Эфрос, «Репетиция – любовь моя».

Через несколько минут та же рука протянула ей книгу.

– На, возьми. Больше ничего не велено.

Она наскоро пролистала страницы, фотография была на месте.

Сдав нехитрый скарб в камеру хранения Курского вокзала, Берта отважилась съездить по адресу, который стоял теперь в ее паспорте на странице регистрации. За пятнадцать минут электричка доставила ее на станцию «Чухлинка». Пока ехала, пошел мелкий серый дождик. Зонта у нее, естественно, не было. «Хрен с ним, не растаю», – подумала она, выйдя на платформу. Без труда она нашла улицу и дом.

Увиденное потрясло ее не меньше Костиной могилы.

По полусгнившим ступеням она поднялась на то, что никак невозможно было назвать крыльцом, вошла в незапертую, оббитую древним, подранным дерматином дверь.

Деревянное почерневшее строение, как оказалось, состояло исключительно из наружных стен. Внутри обширного, почти пустого помещения, сразу за дверью, в эмалированный таз несмелой струйкой стекала вода. «И сырость капает слезами с потолка», – пришло ей на ум из Саши Черного. Пахло, без преувеличения сказать, гнилыми портянками и перезревшими мухоморами. На расстеленном на полу стеганом одеяле с торчащими из дыр клочками грязно-желтой ваты сидели и играли в карты двое. На звук открывшейся двери один повернул голову:

– Ядрена-Матрена! К нам гости! Неужто в нашем полку прибыло?! Глянь, Исидорыч, какая симпатичная гражданочка! От такого присутствия плесневый грибок на нашем потолке вполне может переродиться в нечто съедобное!

– Ох, грибок ты наш, грибок, ты не низок, не высок, – поднялся с одеяла, слегка приплясывая, худосочный Исидорыч. – Если б не мой ишиас и застарелый геморрой… – Приложив два пальца к правому виску, он залихватски щелкнул обутыми в калоши на босу ногу пятками.

– Не тушуйтесь, милая дамочка! – подскочил к ней тот, что первым ее заметил и поприветствовал. Он взял ее под руку. – Стихоплет безопасен. И про меня дурного не подумайте. Я не какой-нибудь старый хрен отвязный. Я, между прочим, дворянского рода отпрыск, у меня древо имеется. Подтверди, – обернулся он к Исидорычу.

– Угу, генералогическое, – охотно подтвердил Исидорыч. – В роду одни генералы были. Сам без одной звезды генерал. – Тут он пропел блеющим тенором на мотив газмановских «Офицеров»: «Господа генера-алы, вас запишут в анна-алы!» – и, осуществив несколько вальсирующих па по шатким доскам, подхватил Берту под руку с другой стороны. – Кстати, драгоценнейшая, вы диетические блюда́ готовить умеете? – дохнул он ей в лицо запахом прогорклых консервов.

Крепко зажатая ими с обеих сторон, она в третий раз порывалась спросить, не жертвы ли они все того же Бородянского, но они не давали ей вставить слова.

– К слову о блюда́х. Должен предупредить, – духарился дворянско-генеральский потомок, – с нами могут ужиться только те дамы и господа, у коих идентичное с нами понимание работы большого адронного коллайдера. Мы, уважаемая, стоим на позиции, что с момента запуска программы столкновений ионов свинца человечество в целом почувствовало себя гораздо хуже. Участились случаи параноидной шизофрении и прободения язвы двенадцатиперстной кишки. Так-то-с. Мы жаждем услышать ваше резюме по этому поводу!

– Да-с, позвольте-с уточнить и углу́бить, – заглядывал ей в лицо, продолжая обдавать консервным духом, Исидорыч. – Куда же вы? С минуты на минуту мы планируем разжечь камин, приготовить британский грог. Неужели отказываетесь разделить удовольствие, обсушиться в нашей компании?

В электричке на обратном пути ей припомнилась легенда о жителях взятого Тамерланом города. О тех самых жителях, которые после первого его набега плакали, а после третьего уже смеялись. «Бог мой, как эти доморощенные философы будут зимовать в этом продуваемом всеми ветрами подклете? Кошмар…» По прибытии на Курский вокзал ей захотелось помыться, но негде было. И тогда она превозмогла себя – купив телефонную карточку, позвонила Иванову.

Иванов выслушал ее, не перебив ни словом. Однако, когда она закончила, не удержался: