Браво, кот Сократ! Театральные приключения

В этот момент я взглянул на Татьяну Михайловну она прикрыла рот ладонью, сдерживая смех. Когда Петрович замолчал, она не выдержала и громко расхохоталась.

– Тань, не пойму что смешного? – хозяин удивлённо посмотрел на неё.

– Бедная птица, – воскликнула Татьяна Михайловна, продолжая смеяться. – Вот так рождаются мифы и легенды. Саша, это я убрала твои часы. Пока вы работали, я выходила на улицу. Смотрю, они лежат на столе. Думаю, отнесу в дом от греха подальше, не дай бог, упадут на плитку, стекло разобьётся. Хотела и телефон прихватить, но подумала, вдруг кто-то позвонит, а ты трубку не берёшь.

Надо же! И как я упустил этот момент? Как она из дома выходила – видел, а вот как часы взяла – упустил. Видимо, солнце так разморило, что на время потерял бдительность.

– А предупредить не могла? – сердито спросил её супруг. – Я себе места не нахожу; думаю, как жене теперь в глаза смотреть, профукал её подарок, а она забрала и молчит, как партизан.

– Я хотела сказать, когда уезжала, да как-то вылетело из головы. – Татьяна Михайловна виновато пожала плечами.

– Вылетело у неё из головы, – ухмыльнулся Петрович. – Лучше бы мука у тебя вылетела из головы, прожили бы и без штруделя. Всё равно мне его не видать как собственных ушей. Ты же непременно скажешь – тебе не положено, ты на диете.

– Обещаю, дам кусочек, – улыбнулась Татьяна Михайловна.

Хозяйка подошла к мужу и, обняв его за шею, поцеловала в макушку.

Вот так сорока едва не превратилась в воровку. После того случая я смотрел передачу по телевизору, так вот телеведущий говорил, что люди зачастую проецируют на пернатых свои собственные пристрастия. Человек думает, что птиц, точно так же как и их, должны привлекать блестящие предметы, потому, если пернатые ими интересуются, люди это запоминают. А когда сороки проявляют интерес к незаметным вещам, человек этого не замечает. Мало того, учёные провели эксперимент и выяснили: сорок вовсе не привлекают блестящие предметы; наоборот, они их боятся. Так что сорока несправедливо заслужила славу воровки, став таким образом героиней русского фольклора. Не удивлюсь, если мама друга Дмитрия тоже нашла свой браслет.

Что-то ударился я в воспоминания, это всё Ирма с её яркой кофточкой виновата.

Весь актёрский состав был уже на сцене, когда появился Павел Сергеевич. Он влетел в малый зал, словно ветер в открытое окно. Увидев Луку, сидящего в зрительном зале на крайнем месте первого ряда ближе к центральному проходу, он подошёл к нему.

– Здорово, приятель, – режиссёр протянул мальчишке руку и спросил: – Как дела?

– Всё хорошо, – ответил парнишка.

– Ты уже придумал, кого будешь играть в Новогоднем представлении в этом году? – поинтересовался руководитель.

– Павел Сергеевич, вы же знаете, я всегда играю Симбу, – с деловым видом ответил он.

– Понял, значит, опять «Король Лев», – кивнул режиссёр. – Роль не забыл?

– Нет, конечно, – хмыкнул мальчишка. – Я её знаю наизусть.

– Замечательно, – улыбнулся Павел Сергеевич, – сегодня установят ёлку, и приступим к репетициям.

Павел Сергеевич одним прыжком преодолел четыре ступеньки и оказался перед нами. Я сидел на диване, рядом с театральным хозяином, а Хичкок – напротив, у ног хозяйки.

– Здравствуйте, господа актёры, – поприветствовал режиссёр. Уперев руки в бока, с важным видом осмотрел декорации, которые остались на прежних местах, затем всех нас.

– Вижу: все в сборе, сегодня никого искать не надо, значит, можно приступать к работе, – сказал Павел.

Мы с Хичкоком переглянулись, мгновенно сообразив: его слова – камушек в наш огород.

Если бы я не знал, что передо мной стоит режиссёр, в жизни не подумал бы, что этому мальчишке за сорок и он имеет какое-то отношение к театру. На нём была надета задом наперёд бейсболка, кроссовки какого-то невероятного цвета, – не лучше, чем кофточка Ирмы, – и пиджак, на пару размеров больше необходимого. Такое чувство, будто он снял его с плеча огромного детины. Под пиджаком виднелась чёрная майка с черепом на груди и надписью на непонятном языке. Когда я посмотрел на его рваные джинсы, мне стало искренне жаль парня. Видимо, у театралов совсем худо с деньгами. Что говорить о сценических костюмах, если они не могут даже себе купить нормальную одежду.

– Ну что, шотландец, говорят, ты вчера здорово повеселил публику? – нахмурив брови, режиссёр посмотрел на меня.

Я невольно напрягся и приготовился к худшему развитию сюжета, но, заметив смешинки в его глазах, чуть-чуть успокоился.

– Зрители написали в интернете о твоём невероятном таланте, – с едва заметной ухмылкой продолжил Павел. – Пишут, якобы ты исполняешь шотландские танцы не хуже, чем актёры.

Права была Антонина Степановна, когда говорила, что режиссёр уже всё знает. Егор виноват, это он донёс на меня.

– Я видела у одной женщины на странице в социальной сети ролик, как он пляшет на сцене, – улыбнулась Ирма, кивнув на меня, – забавно, котейка, очень забавно.

Люди дружно рассмеялись. Не пойму, что смешного. И не танцевал я вовсе, всего лишь ловил перо.