Браво, кот Сократ! Театральные приключения

В то время, когда я жил у художника Жоры[33], я трудился вместе с ним в электричке в качестве натурщика. Может быть, кто-то считает эту профессию непристойной, лично я с этим в корне не согласен и не вижу в ней ничего зазорного. Как любит говорить мой хозяин: «Все работы хороши – выбирай на вкус».

Когда был в космосе, тоже баклуши не бил. Иными словами, я никогда не был тунеядцем. Но всё, чем я занимался раньше, ерунда по сравнению с работой в театре. Никогда я ещё столько не вкалывал.

С того дня, как начались ёлки, к ночи я чувствовал себя как разбитое корыто. Такая нагрузка свалилась на меня – днём выступление в новогоднем шоу, вечером репетиция основного спектакля. Кстати, не только мы с Хичкоком уставали, актёры тоже начинали роптать. Все ждали премьеры, быстрей бы она уже прошла, чтобы потом уйти на каникулы. А до неё, как я понял из разговоров режиссёра с актёрами – лапой подать. Мы усиленно репетировали, порой засиживаясь допоздна, вновь и вновь прогоняя отработанные сцены. Я никак не мог понять, зачем столько раз повторять одно и то же. Неужели люди такие твердолобые, что им нужно миллион раз повторять? Даже мы с псом понимали всё, что от нас требовал режиссёр, с первого раза.

Мы как раз заканчивали завтракать, когда на пороге помещения охраны появился Глеб:

– Доброе утро, Антонина Степановна, – с улыбкой поприветствовал он гардеробщицу и спросил, кивнув на нас: – Как вели себя коллеги, не шалили?

– Всю ночь дрыхли без задних ног, – ответила она. – Ночью обход делала без Хичкока, жалко было его будить. Совсем вы замучили бедных зверушек своими репетициями да ёлками. Сократ теперь каждую ночь спит с нами, а раньше всё где-то бродил с Констант… ой, – спохватилась Антонина Степановна, прикрыв рот ладонью, и поправила себя: – С Тарантино.

Услышав её оговорку, актёр лишь снисходительно усмехнулся. Видимо, он был из тех, кто не верил в выдумки старушки.

– А как вы хотели, – Глеб развёл руками. – Такая наша актёрская доля. Ничего, осталось совсем немного, премьера через три дня. Так что, космонавт, – он обратился ко мне, – скоро поедешь домой.

Верите, в тот момент я чуть не запрыгал от счастья. Нельзя сказать, что мне здесь было плохо, но, как говорят: «В гостях хорошо, а дома лучше». Эх, с каким удовольствием я растянусь на своём диване и посплю часок-другой. А самое главное, уже через три дня увижу свою ненаглядную. Как же я соскучился по Бэлле, надеюсь, она тоже думала обо мне.

– Ну что, зверюганы, вы готовы? – спросил актёр, глядя на нас.

Я тщательно умывался после завтрака, как-никак в гости еду, надо выглядеть на все сто процентов. Пёс облизал редкие белёсые усы и подбежал к двери, давая понять, что он уже на низком старте. Своим поведением бигль заставил Глеба рассмеяться.

– Хичкок, вижу, тебе уже не терпится быстрей попасть на дачу, – сказал он и скомандовал: – Тогда вперёд в машину.

Уже через некоторое время мы ехали по заснеженным улицам города. Я забрался на заднюю панель автомобиля и нежился в лучах зимнего солнца, проникающего сквозь стекло. Пёс вытянулся на заднем сиденье, положив голову на лапы, закрыл глаза. В машине, что ехала позади нас, за рулём сидел мужчина, рядом с ним – девочка-подросток. Увидев меня, она расцвела, точно белоснежная вишня под окошком, и принялась махать рукой, как будто мы с ней лучшие друзья. Кстати, я давно заметил, многие люди так реагируют, когда видят животных в соседних машинах. Точно они не собаку или кошку увидели, а клоуна в смешном костюме. Ну что ж, если наша внешность вызывает радость и веселье у человека, значит, мы не зря существуем на этом свете.

– Вот мы и на месте, – сказал Глеб, когда машина остановилась у двухэтажного бревенчатого дома с балконом.

У кованых ворот, сквозь решётку которых просматривался заснеженный внутренний двор, нас встречал Лука с парнишкой примерно его же возраста. Увидев нас, они замахали руками, и, едва автомобиль остановился, мальчишки открыли двери с обеих сторон и хором скомандовали:

– Выходите, ребята!

Пёс выскочил из машины и радостно закружился вокруг маленького хозяина.

– Привет, дружище, – сказал Лука.

Он присел на корточки, пёс с разбегу запрыгнул в его объятия, повалив мальчишку в снег, и принялся лизать ему лицо.

– Хичкок, ты меня облизал, как леденец, – нарочито сердито возмутился парнишка.

Лука поднялся с земли, отряхивая штаны и куртку, и, увидев, что я всё ещё сижу в машине, сказал:

– Сократ, выходи.

Я выпрыгнул на дорожку и провалился по самое основание конечностей в снег.

Детвора звонко рассмеялась. Я принялся вытаскивать и отряхивать лапы, заставляя детей ещё пуще хохотать.

Хм, не пойму что их так развеселило. Тот слой снежного покрова, что лежал на земле, для меня был огромным сугробом.

– Ладно, пошли в дом, – пригласил Лука и добавил: – Там уже все собрались, ждали только вас.

– Сейчас, подарок возьму, – сказал Глеб. Он забрал с переднего сиденья яркий бумажный пакет, нажал кнопку на брелоке, и машина на прощание моргнула фарами.