Браво. Морская волшебница.

Отказавшись от надежды погасить пожар, моряки задраили все люки, чтобы преградить доступ воздуха внутрь судна и тем как можно дольше отсрочить катастрофу. Несмотря на это, языки пламени, похожие на факелы, то и дело пробивались сквозь доски, и вся палуба от носа до грот-мачты грозила рухнуть. Один или два бимса не выдержали; правда, крейсер пока еще не поддавался огню, но палуба не внушала доверия, и, если бы не горящие доски, моряки попытались бы уйти на корму, так как здесь они каждую минуту могли быть ввергнуты в пылающий костер.

Дым куда-то исчез, и яркий, ослепительный свет залил все судно до самых клотиков. Благодаря усилиям команды реи и мачты пока не были затронуты; белые, изящные паруса, наполненные ветром, все еще несли вперед пылающий шлюп.

Бороздящий Океаны и его люди были уже на колеблющихся реях. В зареве пожара контрабандист, твердый, решительный, спокойный, походил в своей своеобразной одежде на какого-то бессмертного морского бога, который пришел сюда, чтобы принять участие в этом ужасном, но волнующем испытании отваги и морского искусства. С помощью матросов он обрезал шкоты. Парус за парусом падал на палубу, и фок-мачта обнажилась с непостижимой быстротой.

Тем временем Ладлоу тоже не сидел сложа руки. Вместе с олдерменом и Франсуа он шел вдоль бортов, и ванта за вантой повисали под ударами их топориков. Теперь мачта держалась только на одном штаге.

— С реев долой! — крикнул Ладлоу. Все обрублено, кроме этого штага!

Контрабандист ухватился за крепкий канат и соскользнул вниз, и вскоре все, кто был наверху, уже стояли на палубе. Вслед за этим раздался треск и грохот взрыва, от которого содрогнулось все судно, — казалось, теперь уже нет спасения. Даже контрабандист на миг растерялся от этого ужасного шума; но вот он был уже подле Буруна и Алиды, и в голосе его звучала бодрость, а лицо сохраняло решительное и даже веселое выражение.

— Палуба рухнула, — сказал он. — А внизу уже слышны зловещие сигналы пистолетов. Но мужайтесь! Крюйт-камера глубоко внизу, она защищена множеством прочных переборок, обитых медью.

Снова прогремел выстрел раскаленного пистолета, возвещая о быстром распространении огня. Пламя вырвалось наружу, и фок-мачта загорелась.

— Это конец! — воскликнула Алида, ломая руки в ужасе, с которым не могла совладать. — Спасайтесь все, у кого есть силы и мужество, а нас предоставьте нашей судьбе!

— Спасайтесь! — подхватил Бурун, который больше уже не мог скрывать, что он девушка. — Ваша храбрость теперь бессильна. Мы должны умереть!

На эти горестные просьбы контрабандист ответил печальным, но непреклонным взглядом. Схватив веревку и не выпуская ее из рук, он спустился на шканцы, осторожно ступая по шатким доскам. Потом он поднял голову и с ободряющей улыбкой сказал:

— Туда, где стоит пушка, человек может ступить без страха!

— Другого выхода нет! — подхватил Ладлоу, следуя его примеру. — За мной, друзья! Бимсы еще могут нас выдержать.

Вмиг все были на шканцах, но и здесь невыносимая жара не позволяла оставаться на месте. Пушки с обоих бортов были направлены на качающуюся фок-мачту, которая каким-то чудом еще держалась.

— Цельтесь под чиксы[212], — сказал Ладлоу контрабандисту, наводившему одну пушку, а сам приготовился выстрелить из другой.

— Постойте! крикнул контрабандист. — Зарядите се еще одним ядром. Разорвется ли пушка или взлетит на воздух крюйт-камера, — все равно мы пропали.

В ствол каждой пушки было загнано по второму ядру, и храбрые моряки недрогнувшей рукой поднесли к затравке горящие головни. Выстрелы прогремели одновременно, густые клубы дыма окутали палубу, и зарево на миг словно погасло. Послышался треск дерева, потом оглушительный грохот, и фок-мачта со всеми своими реями упала в море. Судно тотчас потеряло скорость, и, так как тяжелая мачта была прикреплена к бушприту штагом, свободный конец ее развернулся по ветру, а оставшиеся на крейсере марселя заполоскали, захлопали и обесценились.

Теперь крейсер, впервые с тех пор как начался пожар, стоял на месте. Матросы воспользовались этим и, пробежав мимо бушующих языков пламени, взобрались на бак, хотя и горячий, но пока еще не тронутый огнем. Бороздящий Океаны быстро огляделся вокруг и, подхватив Буруна на руки, словно малого ребенка, понес его вдоль борта. Ладлоу последовал за ним с Алидой, остальные тоже не отставали. Все благополучно пробрались на нос, хотя по пути пламя загнало Ладлоу на носовые шпигаты, и он чуть не упал в море.

Младшие офицеры были уже на плавучей мачте, они освобождали ее от мертвого груза снастей, обрубали реи, располагали их параллельно друг другу и связывали наново. То и дело их подгонял треск пистолетных выстрелов в офицерских каютах, свидетельствовавший о неуклонном приближении огня к пока еще дремлющему вулкану. Вот уже целый час прошел с тех нор, как отвалили шлюпки, но оставшимся он показался не длиннее минуты. В последние десять минут пожар бушевал с особенной яростью; пламя, так долго запертое в глубине судна, теперь взметнулось высоко вверх.