Бражник мёртвая голова

Мартин сел на крупный камень, россыпь которых украшала берег. Выставив руку в сторону, он пригласил меня к себе в объятия. Я прильнула к нему, положив голову на плечо. Снова почувствовала его резковато-прохладный, но уже такой близкий запах. Брызги разбивающихся о груды камней волн долетали до нас. Солёный ветер то и дело откидывал длинные чёрные волосы Мартина от его лица. Он закрыл глаза и подался навстречу этим порывам. Я любовалась им: как был красив мой возлюбленный в этот момент! Красноватые лучи солнца, шум волн, покрикивания чаек — вся эта романтическая обстановка будила во мне давно забытую, закрытую сентиментальность. Боясь, что это сон, что этот момент закончится, я сильнее прижималась к своему любимому человеку, а он целовал мои волосы. Одна из фотографий, хранившихся до сих пор в моей шкатулке рядом с картами, была сделана как раз в тот день.

— Мартин… — прошептала я, сглатывая слёзы, — я люблю тебя…

Мне стало так легко, когда я договорила эту фразу! Будто освободилась от довлеющих оков неопределённости, собственной нерешительности. Но Мартин молчал. Секунды превращались в минуты, растягивались, оставляя за собой пустоту. Свинцовая тяжесть начала с каждым мгновением заново оседать в груди. Совсем не так я представляла себе объяснение в чувствах. Я не ожидала, что оно окажется односторонним…

Солнце опускалось всё ниже и ниже, желая уйти под воду. Мне хотелось закричать: «Ну скажи хоть что-нибудь! Только не молчи!». Я же пообещала себе однажды: не привязываться к людям. Зачем, зачем я снова пошла на поводу своих чувств?

— Помнишь такую фразу? — внезапно заговорил Мартин, когда я уже не надеялась на ответ, — «Я всю свою любовь отдал тем, кто не любил меня. И теперь, когда любят меня наисветлейшие люди, я не могу любить, я не умею». Её приписывают русскому поэту, Сергею Есенину, но я не уверен. Впрочем, это не важно. Важно то, что я ощущаю нечто похожее, Рэйвен. Я словно не могу любить. Я не умею.

Словно извиняясь за сказанное, он взял мою руку в свою и поднёс к губам, оставив на ней поцелуй, а затем прижал к щеке. Я растерялась. Его взгляд, поведение, да что там — отношение ко мне в последнее время, всё это противоречило словам, произнесённым минуту назад. Как вдруг память воспроизвела их разговор с господином Брауном.

— Ты говорил своему учителю, что не можешь иметь семью. Ты об этом? — спросила я, — И не отнекивайся. Я всё слышала, хоть и соврала тогда.

Он утвердительно кивнул.

— Но почему? Мне и не нужна от тебя семья. Я, если хочешь знать, не люблю детей. Если проблема в этом…

— Рэйвен, подожди, — мои слова его развеселили, — я сейчас объясню. Семья ведь, это не только дети или брак. Это близость, родство, сопричастность, общность жизни и духа. Я не могу иметь семью, потому что пообещал. Однажды. Когда я был совсем молодым, мне пришлось сделать этот выбор. Тогда любовь чуть было не отняла у меня способность быть магом. Я поклялся отказаться от неё ради практики.

Осознание, что Мартин в прошлом любил кого-то настолько сильно, но, возможно, не может так же любить меня, неприятно укололо мою душу.

— И как это — отказываться от чего-то важного?

— Со временем эта важность падает.

— Понятно, — я сделала вид, что ответ меня устроил.

— Но… ты знаешь, Рэйвен, я больше не хочу так.

— Как?

— Выбирать только что-то одно. Извини, я так боялся привязаться к тебе, что даже пропустил момент, когда это уже случилось. Я больше не умею любить, но… я попробую научиться. Ради тебя.

— Правда?

— Правда. Мне бы не хотелось потерять… ещё и тебя, Рэйвен, — будто что-то вспоминая, сказал Мартин.

Я облегчённо вздохнула, обняв его ещё сильнее. Наверное, никогда я больше не была так бессовестно счастлива, как в тот момент. Наши чувства взаимны! Больше мы не будем избегать таких естественных и важных вещей. Не знаю, что чувствовал тогда он, но я верила, что для нас в мире больше не найдётся ни одного препятствия. Стемнело. Ещё некоторое время мы провели у моря. Обещали быть рядом, не причинять друг другу боль. Выбирать: я — его, а он — меня, каждый день, насколько долго это будет возможно. Кажется, волны запомнили наши слова в тот вечер. Я до сих пор слышу их сквозь шум морской воды…