Бразилия. Десять дней в Рио

— Очень просто! Это совсем рядом, пятнадцать минут на машине отсюда. Вы наверняка уже видели над Рио гору, действительно похожую на огромную голову сахара. Она хорошо просматривается с нашего пляжа. Если вы отправитесь прямо сейчас, вы как раз успеете подняться на самый верх, все осмотреть и вернуться назад до закрытия фуникулера. Канатная дорога закрывается в семь часов вечера. Хотите, я вам вызову такси прямо сюда? Я бы составил вам компанию, но у меня через час рандеву… — И Крейг расплывается в блаженной улыбке.

Очевидно, речь идет о сердечном друге-«самбисте». Ну а я соглашаюсь и на Пан-ди-Асукар, и на вызов такси. А что мне, собственно, терять? Я же для этого и приехала.

Минут через десять портье сообщает, что такси подано. Мы с Крейгом душевно прощаемся, я благодарю его за чудесный кофе-брейк и желаю, чтобы рандеву прошло наилучшим образом. Новый знакомый уверяет, что тоже был чрезвычайно рад провести со мной время, а в доказательство своего расположения оплачивает не только счет в венском кафе, но и мою поездку до Сахарной Головы. Правда, австро-английская расчетливость не подводит европейского банкира и здесь. Когда таксист объявляет 100 реалов за доставку меня к месту подъема на Пан-ди-Асукар, Крейг только с улыбкой хлопает его по плечу и дает полтинник:

— Этого более чем достаточно, парень!

Из моего такси на всю округу грохочет «Billy Jean» Майкла Джексона, за ней следует другой шлягер покойного поп-короля — «Liberian Girl». Усаживаясь на заднее сиденье, я рассматриваю своего водителя и с удивлением понимаю: за рулем — точная копия Майкла Джексона! Во всем — начиная от камзола с позументами и заканчивая прической и лицом! Мало того, двойник звезды почти не держит руль и не смотрит на дорогу, так как полностью поглощен другим занятием — он вовсю пританцовывает и подпевает! А теперь представьте: можно ли отплясывать в фирменном стиле Майкла Джексона, каждую секунду совершая попеременные движения каждой мышцей тела, и при этом вести машину по узкой дороге? Мой таксист делал это! Мое первое желание — выскочить из этого авто вон от греха подальше! В ужасе прошу «поп-короля» притормозить возле моего отеля «Royal Rio», благо он в двух шагах, и решаю сбежать по-тихому. Меня не останавливает даже то, что Крейг уже оплатил поездку! «О’кей!» — весело кричит мой «Майкл», продолжая горланить и плясать. Но уже на подступах к своему отелю я успеваю убедиться: этот подвижный мулат, словно многорукий индийский бог Шива, умудряется не только виртуозно копировать голос и движения почившей звезды, но и филигранно лавировать в плотном потоке машин.

— Baby Be Mine! — вопит он, пытаясь перекричать голос своего кумира, звучащий на пределе мощности динамиков. А затем вопрошает у меня: — Вам нравится?

Я прикидываю: раз мой шофер столь преуспел в копировании звезды и до сих пор не изгнан из службы такси, наверное, он как-то справляется с пением, «лунным» танцем и вождением одновременно. «Едва ли он первый день за рулем или впервые в образе ушедшего певца, — рассуждаю я. — И вряд ли я его первая „жертва“: это было бы совсем несправедливо со стороны моей судьбины — погубить меня руками (вернее, танцем) таксиста-Джексона в самом роскошном городе мира!»

Придя к выводу, что я просто трусиха, а водила — Джексон он или нет — все равно рулить не забывает, решаю все-таки доехать с ним до заветной горы. Но, поскольку послушная поп-звезда уже остановилась возле моего отеля, я вынуждена туда на минуту зайти. А то еще подумает, что пассажирка с приветом. Поднимаюсь в номер и беру свой мобильник. У меня есть прикол: люблю из какой-нибудь экзотической точки мира позвонить кому-нибудь из друзей. Ведь это так забавно и запоминается на всю жизнь: «Милочка, привет! Ты где, дома? А я на мысе Доброй Надежды (Пятой авеню, Монмартре, плыву по каналу в Венеции или бреду с фоторужьем по африканской саванне)». Заодно беру у портье рекламный буклет о Пан-ди-Асукар.

Дорога к Сахарной Голове занимает минут пятнадцать, за это время мой шофер успевает прослушать и протанцевать хиты Эм Джей «Thriller», «Beat It» и «Pretty Young Thing», а я — прочитать листовку с основной информацией о том месте, куда направляюсь.

Вершина, возвышающаяся над заливом Гуанабара в восточной части Рио, по форме напоминает коническое очертание старинной расфасовки сахара — сахарную голову. По одной из версий, благодаря этой ассоциации она и получила свое название. По другой версии, изначально горе дали имя туземцы племени тупи: на их языке словосочетание paun chacuqua означает «высокий холм» или «страж залива». Позже название опортугалилось и превратилось в нынешнее Пан-ди-Асукар — русскому человеку, учитывая редукцию последнего звука, слегка режущее слух.