БРАЗИЛИЯ, ФУТБОЛ, ТОРСИДА…

Леао действительно играл, как «лев». В прямом и переносном смысле слова. Совершал невероятные прыжки и полеты за трудными мячами, вытаскивая их из самых, казалось бы, уязвимых углов. И как «царь зверей» не сносил никаких замечаний, не говоря уже о критике или окриках. Он заводился с полуслова, и в любую минуту готов был броситься с кулаками на обидчика.

Иногда его нрав очень дорого обходился команде. В 1978 году его клуб «Палмейрас» играл на своем поле с командой «Гуарани» (город Кампинас) первый из двух финальных матчей, по итогам которых должен был определиться чемпион страны. На 25-й минуте второго тайма при счете 0:0, когда Леао владел в своей штрафной площадке мячом и думал, куда его направить, нападающий гостей Карека приблизился к нему, пытаясь блокировать, помешать направить мяч в нужную точку. Причем Карека не толкал «Льва», не трогал его, не было никакого физического контакта, он просто раздражал вратаря своим присутствием. И рассвирепевший Леао грубо толкнул его, опрокинул на землю, после чего судья тут же назначил пенальти в ворота «Палмейраса» и выгнал вратаря с поля.

Ситуация для хозяев осложнилась тем, что разрешенные замены уже были произведены, поэтому в ворота встал полевой игрок. Одиннадцатиметровый, естественно, был забит. Оставшиеся в меньшинстве паулисты матч проиграли, так же, как и ответный – в Кампинасе. Чемпионом страны стал «Гуарани», а Леао был объявлен торсидой виновником трагедии и изгнан из клуба.

О его неуживчивом нраве знали везде. И почти при каждом переходе из клуба в клуб у него возникали проблемы с новой командой, которая встречала пришельца настороженно, иногда даже откровенно недоброжелательно.

В 1978 году, когда он подписал контракт с «Васко да Гама», игроки этого клуба чуть не устроили ему обструкцию из-за того, что он сумел выторговать для себя условия, намного превосходящие стандартные для этого клуба.

В 1982 году, когда Леао со скандалом покинул «Гремио», руководители «Фламенго» попытались пригласить его в свой клуб. Однако почти все ведущие игроки взбунтовались и не захотели видеть в своих рядах капризного и неуживчивого «Льва». Переход не состоялся. И Леао направил свои стопы в «Коринтианс» – самый популярный в штате Сан-Пауло клуб. Тогда в нем играли знаменитый Сократес, Казагранде, Владимир, Виола, Зенон. И в этом клубе впервые в истории бразильского футбола под влиянием происходивших в стране грандиозных перемен: (рушился режим военной диктатуры, «Требуем немедленные прямые и всеобщие выборы!» – под такими лозунгами проходили многотысячные манифестации) по инициативе Сократеса воцарилась в первый и последний раз в истории бразильского футбола атмосфера, которая получила название «Коринтианская демократия». Возникла, точнее была создана самими игроками атмосфера полного доверия и строжайшей ответственности. Был отменен режим ненавидимых всеми футболистами многодневных предыгровых сборов, игроки являлись на стадион прямо к матчу, и ни у кого не возникало сомнений относительно возможных нарушений режима, каких-то там сексуальных или иных излишеств, злоупотреблений спиртным и прочих неприятностей, всегда отравляющих настроение тренерам.

Ведущие игроки «Коринтианса» тоже встретили «Льва» в штыки, справедливо опасаясь, что приход этой авторитарной и самовлюбленной звезды взорвет атмосферу товарищества и братства. Казагранде, назвав Леао «разрушительным элементом», даже заявил о своем желании уйти из клуба, если там появится «этот тип». Но картолы смогли преодолеть сопротивление, «Лев» встал в ворота, отправив в глухой запас трех уже имевшихся в «Коринтиансе» голкиперов, и завоевал вместе с клубом звание чемпиона штата.

Впрочем, вскоре он распрощался с «Коринтиансом», и уходя, не без ехидства заметил: «Я был в «Коринтиансе», но не в этой их «демократии».

Говоря о его характере, нельзя не упомянуть и о ставшем почти анекдотическом тщеславии, которое подпитывалось в юные годы постоянным, всеобщим и бурным, окружавшим его на каждом шагу и в каждом клубе женским обожанием. Леао был кумиром (кстати, не в этом ли кроется одна из причин неприятия его коллегами футболистами?) всех бразильянок. От мулаток-домработниц до светских львиц. Причина проста: он действительно был красавцем и щеголем. Первым среди бразильских вратарей стал играть в ярких, пестрых и полосатых футболках. Вне поля одевался всегда с иголочки и по самой последней моде. В 1985 году проведенный в стране довольно широкий опрос среди женщин дал ему титул обладателя «самых красивых ног».

Вскоре после этого он потряс женскую публику и возмутил сильную половину человечества тем, что (за солидную плату, разумеется) продал свое изображение для рекламы бельевых мужских трусов модели «Куэкас Дог». 110 гигантских плакатов с изображением «Льва» неглиже усеяли Сан-Пауло, еще более ужесточив отношение коллег к нему. Тем более, когда стало известно, что фирма «Дог» удвоила продажу этой продукции (с 400 до 800 тысяч штук в первый же год, причем 70% покупок были сделаны женщинами!).