Бразилия. Футбольный карнавал

Потом разбежались по своим позициям, судья дал свисток, игра началась, и тут… спустя уже несколько минут (старавшийся не ударить в грязь лицом Карлос Альберто носился по полю, не жалея сил) по вспотевшему лицу его эта проклятая пудра потекла вместе с каплями пота, да так, что лицо сначала стало полосатым, как у зебры, а потом и вовсе открылась та самая природная, так компрометирующая его смуглость. Кошмар!

И это, естественно, тут же заметили на трибунах. И торсида соперников – те самые болельщики «Америки», которые не хотели простить ему «предательства», начали вдруг скандировать: «Ро de Arroz!», что означало: «Рисовая пудра!».

Не будем гадать, что творилось в те минуты в душе отверженного. Но заметим, что как-то неожиданно это название «Рисовая пудра» так и прилипло к команде и торсиде «Флуминенсе». И вскоре с каждым появлением «трехцветных» игроков на поле соперники на трибунах начали встречать их дружным криком: «Ро de Arroz!» Это продолжалось и тогда, когда Карлос Альберто перестал играть. Торсида «трехцветных» сначала возмущалась, а потом вдруг как-то неожиданно приняла это прозвище, сделала рисовую пудру своим «фирменным знаком» и стала появляться на матчах с… запасами этого продукта, используя его для расцвечивания атмосферы: тысячи легких бумажных мешочков, запущенных вверх, разрывались и окутывали трибуны пьянящим серо-белым туманом.

Этот обычай, кстати сказать, сохранился и до сих пор. Помнится, на последнем «Фла» – «Флу» (так для краткости и лихости именуются дерби «Фламенго» и «Флуминенсе»), которое я видел на «Маракане» в ноябре 2001 года, при появлении своей команды из туннеля торсида «Флу» буквально погрузила весь стадион в туман рисовой пудры. Точно так, как я это наблюдал на первом моем «Фла» – «Флу» три десятка лет назад.

Веслами по головам

Да, соперничество команд порождало соперничество торсид. Но первые его проявления, по крайней мере, в среде «академиков», в кругах той элитарной торсиды, что посещала трибуны, а не толпилась на «жерал», еще не были слишком уж безжалостными. Они поначалу выливались в невинные забавы над неудачниками, в подшучивание и насмешки, вроде упомянутой «Рисовой пудры», в ответ на что торсида «Флу», обращаясь к болельщикам «красно-черного» «Фламенго», скандировала столь же вдохновенно: «Ро de carvao!» («Угольная пыль!»)

Ах, как это было мило, как это было интеллигентно, если посмотреть на эту традицию из суровых сегодняшних стадионных будней! Если вспомнить о нынешних нравах торсиды… В те годы, например, с трибун еще не летели на поле бутылки, еще не научились орать неудачно игравшим футболистам: «Вон с поля!» Вместо этого в тот момент, когда мяч попадал к неугодному торсиде игроку, она начинала хором покрикивать: «Olha о telefone!» («Ой-ой-ой! Звонит телефон!..») Подразумевалось, что неугодный футболист должен отправиться к ближайшему телефону, куда его якобы вызывают, освободив тем самым команду от своего присутствия.

Проигравшей команде, пока она переодевалась после матча, могли привязать к автобусу связку пустых жестянок. Их громыхание должно было возвестить городу о проезде неудачников. Посылались язвительные телеграммы с выражением «искренних соболезнований» по случаю проигрыша. Покупались и дарились гигантские шляпы – «для вспухшей головы».

Естественно, торсида победителей стремилась отпраздновать победу как можно более пышно и шумно. Размах таких торжеств становился все более изощренным и изобретательным. Если самые первые матчи в Рио и Сан-Паулу в начале прошлого века обязательно завершались торжественным совместным – для победителей и побежденных – ужином в дорогом ресторане, то с нарастанием соперничества эта традиция умерла. Ужинали только победители. Причем старались, чтобы ужин сопровождался оркестром. Но поскольку матчи проходили в воскресенье, то оркестр приходилось заказывать заранее: в пятницу или субботу.

Свисток судьи, возвещавший об окончании поединка, служил стартовым сигналом для оркестра, нанятого торсидой победителей. Под грохот барабанов, ликующее пение труб, размахивая стягами своего клуба и скандируя насмешки в адрес поверженных соперников, победители гордо шествовали с трибун на улицы города. Чтобы затем в ресторанах и кафе достойно отметить победу.

Ну а в случае проигрыша ужин, естественно, отменялся. Оркестранты, получив от неудачников какую-то компенсацию, отправлялись восвояси, а проигравших подстерегала на улице и безжалостно освистывала счастливая, изнемогающая от восторга «вражеская» торсида.