Бредущая по граблям

Немцы нам помогут, они единственные из всей Европы ещё пока не забыли, КАК эксплуатировать. Подумайте, ЧТО нужно конкретно вам и вашим близким, и попробуйте наладить производство!.

Вы удивитесь, как скоро вокруг вашего начинания станет кучковаться народ, а стало быть , и реальный капитал.

В идеале затеянное должно располагаться чисто территориально насколько возможно далеко от сформировавшихся бизнес центров со всеми их бюрократами. Обычно в глубинке и правители более адекватны в практическом эксплуатировании народа, то бишь, в худшем случае, не препятствуют, а иной раз и способствуют, процветанию.

Далее, размечтаемся, придётся формировать инфраструктуру (жить где-то нужно, кушать обязательно, любви захочется, детишек хоть чему-то научить, ну и в старости….!)

Ну, ложку дёгтя, я по законам жанра подолью в наш медок: долго ли, скоро ли, захотят вас власти обобрать, и обирать будут, на то они и власти, но тут уж… «Работник Балда», в качестве примера сгодится! Не расслабляйтесь! Всё и сразу кушать не стоит, на тот самый день оставьте, чтобы было, ЧТО кинуть в пасти оголтелые! Не жалейте! Сытый волк стадо не режет!

А вот, когда у стада рожки вырастут, ему и волки не страшны будут!

Абайкина Ольга

, 2013

Свидетельство о публикации №113010606187

23. Лето жаркое. Я вся в белом

***

Лето жаркое. Я вся в белом,

Ты, как водится, весь в поту.

Дурь возникшая между делом:

«Будь моею!» – «Валяй, Иду!»

А потом завели метели

Канители сплошных разлук,

Мы хотели, да не сумели,

Пыл былой, как костёр, потух.

Раздобрел ты, покрылся салом:

В путь не хочется – гололёд,

Нам бы встретится. Я вся в алом,

Только сердце любви не ждёт.

Абайкина Ольга

, 2013

Свидетельство о публикации №113010701736

Моя неправильная жизнь.

Дети – обычные дети – любят маму, слушаются или бояться взрослых, наказаний, иногда животных, темноты и прочего. Страх заставляет жить по законам социума. Отсутствие оного позволяет легко входить в любые объединения людей и также легко покидать их.

Я никогда не жила по законам общества. Любая группа принимала меня сразу, использовала мои качества, обычно в момент перестроения систем. Я с интересом занималась переустройством, а, достигнув точки стабильности, интерес пропадал. Мне становилось скучно – им неуютно – временный альянс распадался. Я всегда знала, что именно – временный. Любая система стремится к стабильности, во мне же это всегда вызывало неизбежную скуку. Новое. Новое. Новое.

Эгоизм. Каким-то волшебным образом мне он достался в абсолютном исполнении. И если откинуть природную общительность, то получился бы классический пример аутизма. Я всегда знала, что самая-самая, и мне всегда было достаточно собственного осознания этого. Любого человека, с которым жизнь меня сводит, я воспринимаю другом, братом, своим. Поскольку все это делается искренне, люди чувствуют и очень легко отвечают взаимностью. Но длится всё это недолго – в человеке появляется настороженность, срабатывает, воспитанный обществом, страх и прочее – подозрительность, неверие, разрыв. Не скрою, каждый (!) уход сопровождается болью. Я не понимала этого раньше – не могу понять и теперь. Я отдаю должное людям – понимаю их, сочувствую, но никогда не иду против их желания. Так получаются враги – те, которые испытывают обиду, неприязнь ко мне. Я при этом продолжаю – теперь уже на расстоянии переживать за них – «мы в ответе за тех, кого приручили». Иногда, очень редко – человек, и обычно в минуту крайне для него тяжелую – сам идет на контакт – повторный контакт. Я помогаю. И всегда возвращение заканчивается еще более сильным неприятием. Что там делается в головах и душах – мне видится смутно, но факт остается фактом.

Благодарность, как и наказание, никогда не имели для меня того воспитательного эффекта, который им обычно приписывается. Я никогда не делала ЗА что-то или в пику чему-то. Как меня никогда нельзя было запугать, так и получалось, что и подкупить. Я всегда любила дарить, раздавать, полное отсутствие меркантильности сначала тревожило родителей – меня пробовали научить тому, что игрушки нужно беречь, что это твоё. Я всегда понимала чем моё отличается от чужого – моё подарить можно, чужое – нельзя.