Брегет хозяина Одессы

Когда он создал отряд, то решил не отдавать большевикам богатства, а спрятать их до лучших времен в одесских катакомбах. Многие годы пытались их отыскать, но ничего не получилось. Кое-кто знал, что Китайчик перед отправкой на фронт нарисовал карту, но она затерялась в бескрайних просторах так же, как и его часы. Хитрый Митька спрятал карту в часах, представляешь? Люди, которым удавалось их раздобыть, об этом не ведали, потому что Митька написал, где находится карта, только своей жене. Он очень хотел, чтобы брегет достался его дочери Агате как память об отце, и не только память. Но когда поезд, где он ехал, остановили, Дмитрий спрятал часы в буханке хлеба, швырнув ее беспризорнику. С этого момента часы затерялись между Одессой и Вознесенском. Сара была готова заплатить за них огромные деньги: о, она была состоятельной женщиной.

Тебе известно, что Сара уехала с мужем родной сестры Китайчика, которая умерла в больнице практически в тот же день, когда застрелили ее брата? Они рванули сначала в Индию, потом во Францию, где и поженились. Вдова Митьки владела несколькими домами и заводом – и все это была готова отдать за часы. Ей не были нужны деньги. Она мечтала приобрести то, что бы напоминало о любимом муже.

В шестидесятые годы Сара нашла человека, который обещал ей отыскать их, какого-то грузинского криминального авторитета. Про него говорили, что он умеет хранить тайны. Ему не посчастливилось найти их, и перед смертью он рассказал об этом некоторым из своих подельников, которым доверял. Говорят, бедняга умолял их вернуть часы семье Китайчика. Те тоже пытались найти их, и им не повезло. Наверное, ни от одного из них, как говорится, не было утечки информации, и поэтому человек, который случайно выиграл их в карты в Ялте, понятия не имел об их содержимом. Он продал брегет часовщику Гольдбергу, когда ему понадобились деньги. Смешно, что и Гольдберга укокошили из-за часиков, не догадываясь о карте. За часы Китайчика всегда давали хорошую сумму. Потом милиция поймала убийцу, приговорила к вышке, а брегет исчез из комнаты вещдоков.

Рядовой служащий РОВД долгое время боялся их засветить, даже переехал из Одессы в Южноморск, а потом оставил в наследство сыну, тот же, криминальный авторитет, подарил их твоему папаше за оказанные услуги, Олег говорил, что бандит не разбирался в ценности антикварных вещей, признавал только «зеленые», – он глотнул, нервно поморщился, будто вспоминая неприятные моменты. – Когда я увидел их у него, сразу понял, какую ценность держит в руках Олег: видишь ли, мой дорогой, на тот момент я знал их историю. Однажды мне посчастливилось познакомиться с коренным одесситом, предки которого были знакомы с женой Китайчика. Он и рассказал мне о карте в часах, и, что самое смешное, рассказал как легенду. Откуда твой папа узнал о карте – не имею понятия, может быть, тоже от какого-то одесского фраера. Но, позволю заметить, я попросил его продать их только тогда, когда дела стали совсем плохи. – Он сделал скорбное лицо, но эта маска плохо сочеталась с хищным ртом и злым блеском в глазах. – Я рассказал своему другу о своем бедственном положении…

– Естественно, умолчав о наркотиках, – вставила Рита. Он галантно поклонился девушке:

– Естественно. Но, как оказалось, Олег уже знал, чем я промышляю, и категорически отказался продавать брегет. Деньги, кстати, тоже не одолжил, за что и поплатился, – Виктор сморщился. – Разве так поступают настоящие друзья? А, Сережа?

– Наверное, так и поступают в таких вопросах, – твердо сказал Ивашов. Кондаков рассмеялся, раскатисто, демонически:

– Ну, тогда и я поступил, как настоящий друг, убив его. Согласись, я неплохо продумал детали убийства. Этот костюм Микки-Мауса… Проститутка Шахерезада, которой я заплатил, чтобы отвлечь ваше внимание.

– Зачем же было убивать Анфису? – скривился молодой человек. – Она обещала отдать часы мне.

– Если бы все было так просто… – задумчиво проговорил Кондаков. – Понимаешь, твой отец сказал: он оставит их тебе, и я не очень-то верил, что ты не в курсах и не водишь меня за нос. Якобы не нашел брегет – очень правдоподобное объяснение. Вот почему я решил порыться у Олега сам. О том, как незаметно проникнуть на его участок, а потом так же незаметно покинуть территорию, я знал: твой папаша сам посвятил меня когда-то в эту тайну – черный ход, сделанный так, на всякий пожарный. Впрочем, он должен быть у любого, кто связан с криминалом. Анфиса попалась весьма некстати, пришлось с ней разделаться, – он говорил об убийстве так же буднично, как о покупке хлеба. – Когда же я убедился, что дома у него действительно ничего нет, понял: нужно приняться за тебя. Олег умел все предусматривать в этой жизни, и рано или поздно с тобой кто-нибудь связался бы насчет часов и карты или пришло бы письмо от папаши…

Адвокат подивился его интуиции: