Брекен и Ребекка

Босвелл приветливо взглянул на Триффана и признал в нем крота, которого он видел возле Камня в тот вечер, когда прибыл в Данктон. Многое уже было известно ему из рассказов Ребекки, но теперь к этому добавились новые впечатления. Он увидел, что Триффан наделен качествами, присущими Брекену и Ребекке, и почувствовал, что он, как никто другой, стал воплощением их любви. И, возможно, он уже тогда догадался, что перед ним тот самый крот, которого он стремился разыскать.

Но если и так, виду он не подал. Брекен изумился, заметив, что Босвелл не проявил интереса к Триффану и с необычайной краткостью отвечал на вопросы, которые тот задавал ему.

— Он чем-то не понравился тебе? Скажи мне прямо, Босвелл.

— Нет, — ответил Босвелл, качая головой. — Просто мне страшновато за него. Ты говорил, он хочет стать летописцем, а ведь тебе известно лучше, чем кому-либо другому, как это трудно. Так что дай мне время, чтобы я смог выяснить, обладает ли он необходимыми для этого качествами.

Но Босвелл постоянно различными способами старался уклониться от ответа на вопрос, который Триффан не раз задавал ему:

— Что я должен сделать, чтобы стать летописцем?

— Молись, — говорил Босвелл, отказываясь добавить к этому что-либо.

И всякий раз Триффан, услышав такой ответ, огорчался, начинал сомневаться в себе и отправлялся к Камню или же просиживал часами с Комфри, гадая, чем он заслужил немилость Босвелла, который так приветливо держался со всеми остальными.

Но хотя Босвелл упорно отказывался вступать с ним в пространные беседы, Триффан ощущал исходящую от него благодать и часто ходил за ним следом, держась от него на почтительном расстоянии, иногда помогая Босвеллу в поисках пищи, а порой указывая ему дорогу в какую-то часть системы, где тому захотелось побывать.

В один из дней, который показался Триффану нескончаемо долгим, он явился к Босвеллу, пребывая в необычайном волнении — чуть ли не дрожа от напряжения всем телом. Босвелл сделал вид, будто ничего не заметил, и отправился бродить по туннелям, как он делал довольно часто, задерживаясь то тут, то там, чтобы побеседовать с кротами, рассказать историю-другую или благословить кого-нибудь.

— Босвелл… — уже в который раз попытался обратиться к нему Триффан, но Босвелл никак его не приободрил, и Триффан не решился задать ему вопрос.

Подобная робость вовсе не была ему свойственна, но безыскусственность натуры Босвелла приводила его в смущение, и ему казалось чрезвычайной дерзостью спрашивать его о чем-либо.

День уже клонился к вечеру, Босвелл изрядно устал, и Триффан, побоявшись, что тот удалится к себе в нору и возможность поговорить с ним окажется упущенной, наконец собрался с духом и сказал:

— Босвелл?

Босвелл остановился и посмотрел на него, но не произнес ни слова.

— Босвелл… Брекен говорил мне, что у тебя был наставник по имени Скит, который взял тебя к себе в Аффингтон. Еще он говорил, что твой наставник многому тебя научил и ты проникся к нему глубоким уважением и восхищением.

Босвелл кивнул.

— И порой мне здорово от него доставалось! — сказал он и улыбнулся, вспомнив о дорогом его сердцу Ските.

— Босвелл? — робко проговорил Триффан. — А нельзя ли… то есть не согласился ли бы ты взять меня в ученики и стать моим наставником?

Босвелл застыл, глядя на Триффана. На него нахлынули те же чувства, которые испытала когда-то Роза в тот момент, когда, глядя на Ребекку, поняла, что перед ней будущая целительница, и пожалела, что не сможет избавить ее от страданий, которые суждены всякому, кто вступит на эту стезю.

— Хорошо, — ответил Босвелл. — Но помни, что все знания, которыми тебе удастся овладеть, буду давать тебе не я, а Камень.

Триффан обрадовался, как кротенок, к которому вдруг вернулась мама, когда он уже потерял всякую надежду когда-нибудь ее увидеть, глаза его засияли ярче рассветных лучей солнца.

— Но… скажи… а что мне нужно сделать? — прерывающимся голосом проговорил Триффан.

— Научиться слушать безмолвие Камня, — ответил Босвелл.

Они долгое время молчали, а затем Триффан, приободренный тем, что Босвелл согласился выполнить его просьбу, задал еще один вопрос:

— А что заставило тебя отправиться в Данктон?

— Точно не знаю, — сказал Босвелл. — Мне показалось, что я должен явиться сюда, чтобы отыскать Седьмую Книгу и отнести ее вместе с Седьмым Заветным Камнем в Аффингтон. Но теперь я чего-то жду, хоть и не понимаю, чего именно. Впрочем, Камень, как всегда, укажет нам в свое время, что надлежит предпринять.

Меж тем в Данктоне все сильней ощущалась атмосфера, предшествующая свершению значительных событий, таких, как, например, Самой Долгой или Самой Короткой Ночи, только на этот раз возбуждение нарастало медленно, приобретая необычайный размах и силу.

Зимние дни потянулись чередой друг за другом. Январские холода, февральские снега и морозы. Присутствие Босвелла в Данктоне стало привычным для его обитателей, он часто наведывался к ним в гости и рассказывал предания о Камне и легенды, известные только летописцам.