Бремя белых

О добром Маклае и гениальном Тукае

Когда говорят о неравенстве рас, тому всегда находится подтверждение. И когда говорят о равенстве рас, тому тоже находится подтверждение. Либерасты обожают приводить в пример детей туземцев, которых европейцы выращивали, а они оказывались ничем не хуже европейцев.

В свое время Николай Николаевич Миклухо-Маклай (1846–1888) усыновил папуаса, чернокожего мальчика Тукая. Он воспитал мальчика вместе со своей австралийской женой, и мальчик вырос не то что великим человеком, но по крайней мере средним по своим талантам, очень неглупым европейцем.

Немецкий профессор подобрал в джунглях Амазонии девочку примерно двух лет: индейское племя должно было переселяться. Детей много, и профессору сказали, что одну из девочек они намерены бросить на произвол судьбы на прежней стоянке. Ученый выбрал «лишнюю» девочку, увез ее в Европу; девочка выросла и вышла замуж за сына этого немецкого профессора. Как говорили свидетели, «она вполне соответствовала своему положению в обществе».

Примеров таких сотни, и все они «с блеском» используются для доказательства равенства рас. Не учитывается сущая «мелочь»: Миклухо-Маклай мог усыновить сотни папуасских мальчиков, но «почему-то» выбрал именно этого. Видимо, выбрал парня, чем-то ему симпатичного. Чем-то неуловимо похожего на него самого… И так же выбирали другие исследователи, верно? Вопрос: чем же все эти дети напоминали детей европейцев?! Может быть, как раз обучаемостью, интересом к отвлеченным предметам?

А как только ВСЕ папуасы и индейцы из племен Амазонии оказались перед лицом цивилизации, выяснилось — войти в нее могут НЕ все из них. Есть папуасы, которые и правда «ничем не хуже» европейцев. Немного, но есть. Но очень большой процент людей в этих племенах — малообучаемые, а то и вообще принципиально необучаемые. Это могут быть люди с очень хорошими душевными качествами, добрые и милые. Но учиться чему бы то ни было сложному они и не могут, и не хотят. Держать в голове «слишком много» дел и деталей им не хочется и не можется. Напряженно и сложно работать не хочется еще в большей степени.

Опыт всей жизни человечества показывает: внутри одного народа люди различаются на генетическом уровне. Это не фатально: в любой момент в семье батраков может родиться человек с совершенно другими качествами, даже выдающаяся личность. Джеймс Кук был сыном батрака, Воронихин — сыном крепостного. А в интеллигентной семье «с традициями» вполне может родиться запойный необучаемый… [вставьте сами нужное слово, читатели].

В большинстве стран северо-запада Европы давно пришли к выводу, что самореализоваться человеку может мешать только бедность. Ведь европейцы видели — из числа бедняков выходят замечательные, а порой и выдающиеся люди, тот же Джеймс Кук тому порукой.

…И никто не хотел видеть двух важных вещей:

1) что не только ничтожность есть следствие бедности, но и бедность вполне может быть следствием личной ничтожности;

2) что далеко не всем беднякам хочется более сложной жизни. Они и бедны потому, что хотят жить просто, ни о чем не задумываясь, ничего не планируя и не совершая усилий.

В России сословные различия дожили до XX века. При этом есть много примеров того, как крепостные и становились людьми творческих профессий, и вырастали в среде образованных — в качестве тех же приемных детей.

Поэтому в образованном классе появилось убеждение: крестьяне и городской плебс ничем не отличаются от дворян и интеллигентов, кроме формальных прав. И потому сословный строй начали считать страшной несправедливостью. Тому было множество доказательств из самой жизни!

Потрясающую историю рассказывает бывший крепостной Николай Шипов. Он вырос в слободе, которая в год платила помещику 105 000 рублей оброка. Они были богаче помещиков, эти крестьяне!

«Однажды помещик, и с супругою, приехал в нашу слободу. По обыкновению, богатые крестьяне, одетые по-праздничному, явились к нему с поклоном и с различными дарами; тут же были женщины и девицы, все разряженные и украшенные жемчугом. Барыня с любопытством все рассматривала и потом, оборотясь к своему мужу, сказала: «У наших крестьян такие нарядные платья и украшения; должно быть, они очень богаты и им ничего не стоит платить нам оброк». Недолго думая, помещик тут же увеличил сумму оброка».[219]

Крестьяне работают, организуют производство, а барин получает немалые деньги только за то, что крестьяне — его собственность… Уже несправедливость, уже все это очень неприятно.

Настанет момент, и Николай Шипов убежит. С очень небольшими деньгами, а то и буквально без копейки денег он организует все новые ремесла, всю новую торговлю то в Одессе, то в Кавказской армии, закупает товар то в Константинополе, то у калмыков. По-видимому, это очень талантливый, невероятно энергичный человек — все-то ему удается.

А помещик вовсю ищет Шипова… Зачем? А чтоб «не высовывался».

Шипов охотно выкупился бы на свободу, платил бы любой по размерам оброк — лишь бы иметь счастье никогда не видеть помещика.