Бремя Бездушных (СИ)

Ринон взмахом копья заставил порождение Скверны отдернуть голову и сразу же отступил за щит Стрета, а атаковавший с другой стороны Фалкон, обрушил молот на одну из лап чудовища. Хрустнули не выдержавшие удара кости, брызнула едкая бурая кровь, и демон поднялся на дыбы, поджимая искалеченную кисть к защищенной костяным панцирем груди.

Обезумев от злости и боли, опустошитель ударил шипованным хвостом, отбросив двух храмовников назад, и едва не снес голову Фалкону. Но старый ветеран, чуть не упав, сумел уклониться от когтей. Таллаг видел, как Лертас теснит оскверненную, но, все же, не может причинить ей вреда — его булава с невероятной скоростью вспарывала воздух, но в самый последний момент, почти обратившаяся в демона девушка избегала удара.

Зверолюд бросился на помощь храмовнику.

Легко перепрыгнув через монаха, Таллаг упал сверху на обращенную и вонзил когти-лезвия в грудь врага. Зловонная кровь брызнула во все стороны, и когда Таллаг собирался ударить вновь, оскверненная пнула его ногами в живот, отбросив на такое расстояние, что зверолюду показалось, будто он научился летать.

Однако жесткое приземление на деревянную телегу с грохотом разбило иллюзию полета. Не успел Таллаг подняться, ошеломленно тряся головой, как оскверненная, в два прыжка оказавшаяся рядом с ним, едва не отправила зверолюда к великой Праматери Урсуле. Но в нее вдруг врезался размытый силуэт и два тела покатились по мостовой, шипя, словно безумные кошки.

— Помоги своим, бездушный, здесь мы сами! — Вытерев кровь из разбитой губы, бросил все еще не пришедший в себя Таллаг Лертасу, и храмовник, развернувшись, ринулся к своим братьям. Кисара чувствовала бешеную демоническую силу, бьющуюся в теле обращенной, та уже почти слилась с Бездной и перестала быть человеком, обретя могущество ценой своей души и приблизившись к той, с кем сейчас сражалась. Южанка прокусила губу, сплюнув теплую, с металлическим привкусом кровь на ладонь и принялась свободной рукой рисовать на коже символ усиления. Она редко так поступала, но силы оскверненной продолжали расти, и нужно было срочно что-то предпринять.

— Поторопись, сестрица! — крикнула, как всегда, неуместно ярко-одетая Миаджи, полоснув длинными когтями по впалому животу соперницы. — Она что-то задумала!

Вскинув голову, Кисара заметила, как темная энергия начала собираться вокруг оскверненной и, пробормотав проклятье, нанесла своей кровью последний штрих, завершающий фигуру усиления. Быстро добавив к заклинанию формулу меньшего освобождения, Кисара сбросила часть оков демонолога с призванного им демона.

— Печати с первой по третью — очищение! — выкрикнула южанка, освобождая свою подопечную от трех из девяти сдерживающих ее силу печатей.

Миаджи торжествующе расхохоталась, когда ее детское тело окутал черный туман, и оно начало увеличиваться в размерах. Желтое платье с треском разорвалось, конечности удлинились, и теперь на месте девочки стояла взрослая женщина с черными, словно Бездна глазами.

Человеческая оболочка окончательно распалась и та, кого Кисара назвала — Миаджи, приняла свой истинный облик, получив от своей покровительницы часть сдерживаемой силы.

Она чем-то походила на оскверненную, но в демонической сущности Миаджи было что-то притягательное, заставляющее смотреть на нее не отводя глаз. Не изъеденная язвами гладкая кожа потемнела, красные, теперь ниспадающие до пола волосы, зашевелились, словно змеи, а за спиной выросли черные крылья.

Миаджи наклонила рогатую голову с прекрасным и, в то же время, пугающим лицом набок, растянув в улыбе пухлые губы и обнажив белоснежные, острые зубы. Длинный, заканчивающийся острым шипом хвост со щелчком ударил по брусчатке, и демоница плотоядно облизнулась, поманив соперницу пальчиком коготь на котором теперь больше походил на стилет.

— Давай поиграем, — промурлыкала Миаджи чарующим голосом, способным заставить любого смертного совершить ради нее все что угодно.

Благодаря тому, что она появилась на свет вне Бездны и сразу же заключила договор с заклинательницей, демоница выглядела иначе, чем ее сородичи. В Миаджи было гораздо больше человеческого, чем в остальных демонах и ее облик скорее вызывал трепет, нежели отвращение. Но внешний вид никак не сказывался на демонической силе.

Едва успев договорить, Миаджи поразительно быстро оказалась рядом с оскверненной. Не прекращая улыбаться, она вонзила свои длинные когти в противника. Мощный взмах крыльев, поднял в воздух и демоницу и оскверненную.

Кисара, не мигая, наблюдала за продолжавшейся над крышами борьбой. Она почти закончила ткать формулу ослабления, теперь способную воздействовать и на обращенную но, увидев, что ее подопечная вполне справляется сама, швырнула невидимые знаки в демона, с которым сражались храмовники.

Как оказалось, очень вовремя.

Фалкон и Стрет встали между порождением Скверны и распростертым на земле Риноном — удар хвоста демона повредил нагрудник гиритца и теперь, сквозь смятый, треснувший панцирь сочилась кровь.