Бремя чести

Он бегал из комнаты в комнату, но никого не было. На его крик вышла мадам де Бутайон.

– Ален, что ты шумишь? Лорентина нет дома, ты же видишь.

– Где он, мадам? Скажите! Иначе пострадаете и вы.

– Он у Годелив, вероятно. Ты слышал наверняка, что она вернулась из Парижа. У них там намечалась шумная вечеринка по поводу её приезда, видимо – устроили на славу, раз его нет со вчерашнего утра.

– С какого вчерашнего утра?! Он заходил ко мне сегодня, было шесть часов.

– Тем не менее – дома его нет!

Ален отодвинул рукой женщину, преградившую ему путь, и побежал в комнату Лорентина.

– Чёртов подлец! – кричал он, стаскивая одеяло с друга.

– Жоффруа? Ты спятил совсем! Эти преследования голодранок тебя сведут с ума, – потягиваясь и улыбаясь, невозмутимо ответил Лорентин.

– Я предупреждал тебя, тебя и Годелив, что не дам этому свершиться, но вы не послушали, не побоялись. Я отправляюсь в Париж! И дело это расскажу не духовенству, нет. Это дело дойдёт до короля, если мне нужно. Я обещал казнь – ты её получишь!

– Да что ты несёшь, Ален! В чём ты обвиняешь меня? После визита к тебе, я поехал к Годелив. Она была разочарована твоим отказом, но приняла его со спокойной душой, так что мы ничего не делали без твоего ведома, или за твоей спиной.

– Что я несу? А то, что вы погубили ни в чём не винную девушку. Молодую, прекрасную, добрую, невинную девушку! И увиденному утром я верю больше, чем услышанному сейчас.

– Постой, Ален! Расскажи же, что случилось. Не обвиняй меня в том, чего не можешь доказать.

– Что случилось? А случилось то, что Мадлен умертвила себя после того, как вернулась с вашего балагана! Её обесчестили, и она не смогла с этим жить! А как ты будешь жить с этим, а, Лорентин?

– С каких пор ты стал таким сердобольным? Ты что забыл, как сам раньше смеялся над такими историями? Ты думаешь, ты изменился? Никто Мадлен силой туда не тащил, а уж раздеваться её…тоже никто не заставлял. Кто мог знать, что за таким милым личиком скрывается такая необузданная стерва!

– Молчи,– Ален уже занёс руку для удара, но, опустив её, схватил Лорентина за шею.

– Молчи, или я вырву твой язык. Ты не знал её, но я – знаю тебя. Я знаю, какой ты, ведь ты был моим лучшим другом.

Ален поспешно вышел прочь, оттолкнув голову бывшего друга, втиснув её в подушку.

.

– Может я и был твоим лучшим другом, но ты моим – никогда, – эти слова остановили Алена на выходе из комнаты

– Кому ты нужен, Жоффруа? Все устали от твоего лицемерия и эгоцентризма. Все смеются за твоей спиной, говорят: «Этот Ален так смешон, когда толкает речи. Думает, что говорит умно, а на самом деле у него такой глупый вид. Он не знает жизни, не разбирается в людях. На всех с открытым ртом смотрит. Его так легко обмануть.» Ты не достоин своего имени. Ты говоришь, я испорченный, гнусный, жалкий, но ты ведь даже хуже меня – ты глупый и трусливый. Не обманывай себя.

– Пусть я хуже тебя, пусть я глуп и труслив, у меня есть то, чего нет ни у тебя, ни у тебе подобных – способность любить. А любовь – большое чудо. Она делает из трусов храбрецов, а из глупцов – гениев.

Лорентин что-то ещё кричал Алену вслед, но тот его уже не слушал.

Дома он всё тщательно обдумал, написал прошение с подробным описанием обстоятельств и лиц, участвовавших в этих обстоятельствах. На утро он заказал экипаж, который смог бы осилить длительную поездку, и предупредил родителей, что отбудет на долгое время.

Вечером он решил отправиться в пекарню Бенуа, что бы встретиться с незнакомкой перед долгой поездкой.

Глава 8

После порока осуждать всех, самый несносный – это хвалить самого себя.

Ф. Бэкон

Тщеславие и ложь неразрывно ходят рядом – как только вы становитесь тщеславным – вы начинаете лгать самому себе, что вы не такой. Если человек бескорыстный хочет сделать другому хорошо, то он берёт и делает, если человек тщеславный – он помогает людям для выгоды своей собственной.

Ален сидел за своим письменным столом и долго смотрел на запечатанный конверт, внутри которого лежало прошение к верховному судье. Он понимал, что дело это очень сомнительное, доказательств у него было мало – лишь слова отца Мадлен и безнравственное предложение его подруги Годелив, поэтому он заранее приготовил два миллиона ливров для судьи.

В годы финансового кризиса во Франции такие деньги считались огромным состоянием, но в семье Алена никогда не было с этим проблем. Как могут быть проблемы с финансами, если отец Алена был крупным банкиром, и был в курсе всех событий, связанных с изменениями в финансовой жизни страны. Он знал когда купить акции, когда продать, что бы выручить с них в десятки, а то и в сотни раз больше.