Бремя чести

Мы пытаемся совершать как можно больше благих дел, но не всегда они являются благом для кого-то, кроме нас. Мы забываем о чувствах других, следуем своей цели, делаем, как нам кажется, добро, но забываем спросить, нужно ли это кому-то. Не считаемся с чужими мнениями и чувствами, что подвергает наши дела осуждению тех, ради кого мы совершили что-то хорошее, хотя на самом деле, это было хорошим только для нас. Мы эгоистично вершим чужие судьбы и не думаем о последствиях. Быть может, если относится безразлично, будет больше пользы…

По замыслу Алена, в субботу они уже должны быть в Генуе, поэтому выехали они немного раньше, чем то требовалось, чтобы, если появятся трудности или проволочки, они успели со всем разобраться и прибыть в Италию вовремя.

Две ночи они провели на постоялых дворах, а третью ночь Ален уже готовился встретить в доме сеньора Джентиле.

Как только карета миновала ворота города, Ален остановил экипаж и сошёл. Другой экипаж, на двоих человек, который отвезёт их в дом сеньора Джентиле, уже ждал его. Он приказал возничему снять их с мадемуазель Бланкар вещи и отнести к карете.

Андре тоже вышел из кареты, которая привезла их из Марселя, Арабель последовала за ним.

– Ну что ж, мой друг. На этом наше совместное путешествие заканчивается. Надеюсь, что с кораблём, который отвезёт меня домой, ничего не случится в пути. Я был рад повидать тебя, и, конечно вас, мадемуазель Бланкар, – обратился он к девушке с поклоном в знак признательности. – Будете в Венеции – мой дом всегда открыт для вас. Прощайте!

С Аленом он обнялся прямо-таки по-братски. Заходя обратно в свою карету, он обронил пару слов в адрес Арабель:

– Простите меня, мадемуазель, но знайте – я не желал вам зла, и не имею к вам никаких претензий и упрёков.

Арабель была в смятении.

– Простите, месье Д’Амбруазе, но как же Венеция? Мы не поедем с месье Робе?

– Моя дорогая Арабель, скоро ты всё узнаешь! Сейчас мы отправляемся к моему старому знакомому – сеньору Витторио Джентиле. У него прекрасный дом, а какие виды из окон – тебе понравится, я уверен! – утверждал Ален, и, не скрывая радости и воодушевления, взял Арабель за руку и повёл за собой к карете.

«Господи, прости мне грехи, и помоги! Что задумал этот человек? Почему мы не едем в Венецию?? Что он скрывает от меня???» – девушка была в растерянности, и, как только Ален предложил ей сесть в экипаж, она одёрнула его руку.

– Месье Д’Амбруазе! Объясните же мне, что происходит!

– Успокойся, милая Арабель, не омрачай это прекрасное субботнее утро. Происходит то, что и должно происходить. Пожалуйста, займи своё место в карете, – стараясь как можно спокойнее говорить, но ярость уже блеснула в его глазах.

Больше он ничего не сказал, и девушка подчинилась. Взгляд Алена её насторожил. Она поняла, что если начнёт расспрос, она выведет его из себя, а этого она не хотела.

Через некоторое время, которое для Арабель показалось вечностью, кони остановились возле огромного трёхэтажного особняка с белыми мраморными стенами и огромными колоннами в стиле романтизма. У входа стоял дворецкий в начищенной и сияющей одежде. Дверь отворилась, и из неё вышел мужчина, покуривая трубку. Он направился навстречу только что прибывшим, широко расставляя руки для объятий.

– Ален Жоффруа! Мой мальчик, как давно я не видел тебя! Это твоя спутница? Вы очаровательны, мадемуазель, – мужчина поцеловал Арабель руку, но она смутилась. Она не понимала, кто это и что происходит.

– Сеньор Витторио! Я бы рад передать привет от матушки, да вот только она не знает, что я буду гостить у вас.

– Я прекрасно всё понимаю, сын мой. В письме всё было изложено очень подробно, но, кажется, его писали не вы. Можете не отвечать. Ну-же, проходите в дом. Стол уже накрыт, и покои ваши готовы.

– Прекрасно! – воодушевился Ален и взял Арабель за руку. – Мы отобедаем, и сразу же поедем по своим делам.

– Конечно, конечно…

Ален вёл Арабель за руку, но о чём он говорил с сеньором, она не понимала. Она будто находилась под стеклянным куполом – ничего не слышала, не соображала, не могла говорить, машинально передвигала ногами. Она боялась. Она не знала, чего, но боялась, и сильно. Сердце стучало так, что оглушало её.

Все расселись за столом. Арабель по-прежнему не могла говорить, и только когда Ален взялся за её плечо, она вышла из этого состояния.

– Ты бледная, Арабель. Если хочешь, можешь пойти прилечь, а еду принесут тебе в комнату.