Бремя Могущества

Миссис Уинден удалось уйти, а вот ее спутнику повезло меньше. В тот момент, когда он уже был в полушаге от первой ступеньки лестницы, из темной массы вдруг к нему протянулся змеевидный отросток и, подобно щупальцу осьминога, мгновенно обвилось вокруг его кисти и со страшной силой рванул его назад. Он не успел даже крикнуть, как над ним тут же волной сомкнулось буро–черное покрывало.

Рольф и Макмадок открыли огонь по движущейся органической массе, а миссис Уинден неслась вверх по лестнице. Что могли сделать выпущенные из дробовиков пара зарядов? Дробь с чавкающим звуком исчезала в черном месиве, не оказывая ровным счетом никакого воздействия. Весь дом трясся, словно при землетрясении, скрипел, стонал, и стон, казалось, исходил от самих балок крыши.

— Лестница! Нужно рубить лестницу! — кричал Говард.

Отбросив в сторону теперь уже бесполезный дробовик, Макмадок схватил топор и спешно стал рубить трухлявое дерево ступенек. Секунду спустя к нему присоединился Рольф. Справиться с этим прогнившим сооружением столетней давности не составило труда. Оно зашаталось, затряслось и, в конце концов, с грохотом рухнуло вниз.

Это произошло секунда в секунду. Первые натеки черной корневой массы уже достигли верхней ступеньки, а одна из тонких нитей обвилась вокруг ноги Рольфа и грозила утащить его вниз вслед за рухнувшей лестницей. Рольф, отчаянно крича, изо всех сил старался удержаться и не свалиться в темную пучину, но даже его богатырской силы не хватало, чтобы освободиться от цепкого захвата щупальца едва ли в палец толщиной. Он все же упал, попытался ухватиться за уцелевшие доски и закричал в ужасе, чувствуя, что неведомая сила все ближе и ближе подтягивает его к дверям.

К нему подоспел Макмадок и несколькими ударами топора сумел перерубить щупальце. Отрубленный конец с громким хлопком отскочил назад, но та часть, которая обхватила ногу Рольфа, казалось, обрела собственную жизнь и, словно маленький удав, все туже и туже обхватывала его голень. Рольф стонал, попытался подняться на ноги и с воплем боли упал. Руки его напрасно пытались разодрать эту тонкую лиану, грозившую раздавить его ногу.

— Сорвите ее! — кричал он. — Да сорвите же ее! Нога! Моя нога!

Макмадок пришел ему на помощь, но даже вместе они так и не смогли разорвать стебель. Рольф стонал громче. Лицо его налилось кровью.

— Перережьте ее чем–нибудь! — кричал он. — Ради Бога, Говард, перережь ее! Она убьет меня!

Говард, грубо оттолкнув Макмадока, бросился к Рольфу. В его руке блеснуло что–то, это был обоюдоострый нож. Я почувствовал, как у меня кольнуло сердце, когда я увидел, что кончик его приблизился к зеленому стеблю, глубоко впившемуся в кожу Рольфа. «Он же поранит его», — мелькнуло у меня в голове.

Но этого не произошло — острие кинжала лишь слегка оцарапало кожицу корня.

Секунду или две ничего не происходило. Потом корень стал судорожно сокращаться, дергаться, как червяк, его смертельный захват ослаб и вот, дернувшись в последний раз, он разжал объятия и упал на пол. И тут же стал распадаться, превращаться в серую пыль…

Застонав, Рольф откинулся назад и прижал руки к ноге.

Я недоверчиво посмотрел на нож в руке Говарда. Только теперь я заметил, что на лезвии его поблескивали капельки серой, слизистой массы…

— Шоггот, — пробормотал я. — Говард, вот наше спасение. Кто к нему прикоснется, тот гибнет!

Говард кивнул. Он был бледен, как стена. Ответить мне он не успел — тут же раздался еще один вопль ужаса. Подняв голову, я увидел, как миссис Уинден, вздрогнув, отшатнулась, словно от удара. Позади нее, там, где прежде были ступеньки лестницы, зловеще шевелился целый лес трясущихся, бурых змей–щупалец…

— Оно поднимается вверх по стенам! — взревел Макмадок. — Боже мой — оно забирается вверх!

Шепча проклятья, Говард вскочил на ноги и потянул меня за собой. Под дверью возник огромный ком колышущейся, ползущей черной массы. Тонкие пульсирующие щупальца устремлялись на чердак, они впивались в гнилые доски иола, образуя для тех, что следовали за ними, как бы опору. Говард повернул меня к столу.

— Помоги! — приказал он.

Я медлил. Я прекрасно понимал, что это наш последний шанс, но перспектива прикоснуться к уже начинавшей разлагаться массе показалась мне невыносимой.

— Роберт! — кричал Говард. — Мы должны рискнуть! Один я не справлюсь! Прошу тебя\

Закрыв глаза, не обращая внимания на горечь во рту от поднявшейся тошноты, я погрузил руки в кошмарную массу.

Это было самое мерзостное из всего, к чему мне до сих пор приходилось прикасаться. Руки мои тонули в этой слизи, этой отвратительной сиропообразной густоте, потом я нащупал в ней какую–то зернистую структуру и ухватил ее пальцами.