Бремя молчания

Интересно, что же нашел мистер Уилсон в ее сне. Какую страницу в тетради он пытался ей показать? Она не знала. Они активно общались. Ее каракули и рисунки, конечно, позабавили бы большинство взрослых. Но мистер Уилсон как-то умел убедить ее в том, что все написанное и нарисованное ею очень важно.

Из кустов выбежал суслик, от неожиданности Калли вздрогнула. Она прислушалась — не слышно ли журчания Ивянки, но ничего не услышала, кроме несмолкаемого стрекота цикад.

Вниз, приказала она себе, вниз, к речке с холодной водой и серебристыми рыбками. Может, она увидит лягушку и сиреневых, переливающихся на солнце, стрекоз. Их крылышки блестят на солнце, когда стрекозы зависают над водой. Вниз!

Помощник шерифа Луис

Мы с Фитцджералдом сейчас занимаемся каждый своим делом. Фитцджералд вызывает сюда кинолога с собакой и пытается уточнить местонахождение Грифа с помощью GPS-навигатора в своем мобильном телефоне. Мне предстоит встретиться с сотрудниками окружного полицейского управления и выяснить, что сделано для поисков Калли и Петры.

Наш шериф, Гарольд Моттс, стареет. В последний год он почти не занимается делами и передал мне почти все свои полномочия. Поговаривают даже, что на следующих выборах мне следует выставить свою кандидатуру на пост шерифа. Ребята хоть и ворчат, но в основном не возражают против того, что я ими руковожу. Так поступают все, кроме одного. Было время, когда Логан Роупер пытался превратить мою работу в ад. И дело, скорее всего, не в том, что Роупер испытывает ко мне личную неприязнь. Просто он — закадычный дружок Грифа Кларка. В общем, не знаю… Мы с ним как-то наладили отношения. Мы отдаем друг другу должное, мы оба — профессионалы. Общаемся только по долгу службы, но не более того. Неприятно, конечно, но раз наши непростые отношения не сказываются на работе, то и ладно.

Гриф и Логан учились в той же школе, что и мы с Тони, только на пять классов старше. С их компанией я не связывался: про них ходили слухи, будто они парни буйные и способны на все. Не знаю, где встретились Гриф и Тони. Скорее всего, они познакомились в магазинчике при автозаправке, где она подрабатывала продавщицей. Тони стояла за прилавком по выходным и после школы. Мне не нравилось, что она работает на автозаправке в поздние часы и близко от федеральной трассы. Я говорил ей: тебя увезут, и никто даже знать не будет. Тони только смеялась и обзывала меня «малыш-полицейский». Я ужасно злился.

Мы учились в выпускном классе; в апреле того года Тони уже не разговаривала со мной и встречалась с Грифом. Видимо, тогда она была безнадежно влюблена в него. Сначала мне казалось, что она просто хочет, чтобы я ревновал. Я действительно страшно ревновал ее, но старался не показывать виду. И все же я совершенно не предполагал, что через год она выйдет за Грифа замуж.

В ноябре в тот последний школьный год мы с Тони впервые всерьез заговорили о будущем и о том, чего мы хотим от жизни. Как-то промозглым зимним утром мы гуляли в лесу. На ней была старая коричневая куртка, которую она донашивала за кем-то из братьев, и выцветшая шапка. Шапку связала Тони мама, которая умерла в начале той осени. После смерти матери Тони коротко подстриглась и выглядела совсем девчонкой — во всяком случае, значительно моложе своих семнадцати лет, она очень похудела и осунулась, была какая-то хрупкая. Я все время ходил взвинченный. Тони знала, что я хочу поступить в колледж. Она говорила, что рада за меня, но я понимал, что она кривит душой. Учеба в местном колледже Святого Килиана мне была не по карману, поэтому я мог поступить только в университет штата. Проблема состояла в том, что университет штата Айова находится в ста шестидесяти километрах езды от Уиллоу-Крик. Я уже подал заявление, и мне сообщили, что я зачислен на первый курс. В августе мне предстояло уехать.

Пока я рассказывал Тони о своих планах, она ни разу не взглянула на меня. Сидела на стволе дерева, упавшего поперек речушки Ивянки — мы называли его Мостом Одинокого Дерева, — и болтала ногами. Я уверял ее, что университет не так уж далеко и я буду приезжать к ней каждые выходные и на каникулы. Ее всегда открытое лицо словно окаменело. Потом я сказал: ничто не мешает ей уехать вместе со мной. Она тоже может поступить в университет или устроиться на работу. И тогда мы будем вместе.

— Все меня бросают, — прошептала Тони, сунув руки в карманы куртки.

Она имела в виду смерть матери и отъезд братьев. В доме остались только она и ее отец, да и тот, по словам Тони, тоже собирался перебраться в Финикс и жить с Тимом, старшим сыном.

— Я тебя не бросаю, я уезжаю не навсегда, — внушал я ей.

Но Тони только головой качала.

— Ты не вернешься. Будешь учиться в университете, водить компанию со всякими важными шишками, наберешься от них новых мыслей. Наш городишко станет тебе тесен, ты из него вырастешь, — уверенно сказала она.

— Ну и что? — возразил я. — Из тебя-то я ни за что не вырасту.