Бремя прожития, или Неисповедимы пути журналистские

Под хлопавшим на ветру плакатом «Город мастеров» веселые люди показывали занятные глиняные штуковины. Тут же, навевая ассоциации с виденным в кино прошлым веком, стоял целый мебельный гарнитур, сплетенный из лозы: стол, стулья и кресло-качалка.

Торговый ряд предлагал богатый ассортимент, включая шашлык на деревянной палочке и пиццу, но скучал без покупателей. Хотя и сам порой оказывался не во всеоружии.

– Пойдем, Зиночка, отсюда, у них тут вечно сдачи нет, – ворчала бабушка, уводя внучку от заветного пирожного.

Торговый ряд завершала желтая пропагандистская машина ЛДПР, украшенная по случаю 1 июня лозунгами про детей и портретом Владимира Вольфовича. Вездесущие жириновцы с ходу вручили аж два почему-то мартовских (!) выпуска своей газеты и пожелали всего хорошего.

– В связи с плохими метеоусловиями церемония открытия праздника переносится в Дворянское собрание, – зычно разнеслось над площадью из динамиков. Всенародное гулянье ужималось до рамок камерного зала.

О том, что руководство сюда уже прибыло, свидетельствовал ряд начальственных «Волг» и милицейский «форд». В зале в основном присутствовали чиновники, представители прессы, артисты, родители детей, принимающих участие в концерте, и, следует полагать, творческая интеллигенция.

Начали с традиционным 10-15-минутным опозданием, и после лирического вступления к народу вышли губернатор, владыка и мэр. Губернатор, как всегда, смущенно-виновато улыбался, но сказал, в отличие от других, без шпаргалки.

Владыка Александр говорил дольше всех, витиевато и с цитатами из Писания. Находясь, очевидно, с кем-то в споре, он доказывал присутствующим, почему Кострома является богохранимым городом. Привел много примеров, в том числе и тот, что чернобыльское облако до Костромы не дошло. Главное, по его словам, в Дне города не светские развлечения, а духовное начало.

Как оказалось, Костроме в этот день исполнилось 845 лет, а в зале присутствовало командование атомной подводной лодки «Кострома».

В целом же впечатления от праздника в Дворянском собрании остались самые хорошие. Прекрасные артисты, прекрасный оркестр, прекрасный солист, прекрасная акустика. А какие цветы, какие аплодисменты, какое вдохновение на лицах!.. Кто пришел – не пожалел, удовольствие оказалось явно выше среднего.

Но, к сожалению, мощности даже этого огромного положительного заряда не хватило, чтобы разогнать дождливую хмарь на улице. К тому же непогоду здесь усугублял невесть зачем с завыванием носившийся над городом кругами серо-стальной реактивный самолет. Облака разгонял?

Центральный рынок и спартаковская «барахолка» торговали в эти дни в обычном порядке. Традиционно трудились на садовых участках дачники. А вот в «Лакомке» к обеду кончились горчичные батоны…

«Северная правда», 4 июня 1997 г.

Праздничный репортаж

КОСТРОМИЧИ ГУЛЯЛИ НА СЛАВУ

К дню города по окрестным лесам распустились ландыши. На углу у «Ладьи» бомжеватая тетка трясущимися руками предлагала прохожим большой букет лесных неженок из «Красной книги».

К 10 часам субботнего утра перед универмагом собрались творческие коллективы и пешком отправились к центру города. «Праздничная кавалькада» (официальное название) впечатляла шумом, гамом и буйством красок. После уныло-однообразных лозунгов политстачек «Долой!» и «Под суд!» от широты размаха и обилия колорита брала оторопь.

Пятеро всадников, резво гарцевавших в красно-синих рединготах и белых бриджах, отлично гармонировали с лидером колонны – бело-голубым «жигулем» с красно-синими «мигалками». От уханья большого барабана чуткие лошади в испуге приседали. Военный духовой оркестр сразу задал колонне энергичный темпоритм. Неожиданно во всю мощь грянув «Утро красит нежным светом…», он спровоцировал душу на половодье ностальгических чувств, а глаза – на нечаянную слезу.

В спину бравым военным пристроились выглядевшие контрастом юные поклонники бальных танцев в концертных костюмах. За ними в конных бричках (!) ехали балалаечники в атласных рубашках и наяривали во всю ивановскую. Следом шли в цветастом прикиде какие-то фольклорные ансамбли и на всю катушку горланили частушки с притопами и прихлопами. Вся эта масса творческого народа от души веселилась, рвала баяны и гармошки, била в бубны и колокольцы, пела, плясала, в общем, резвилась до упаду. Праздношатающаяся публика разиня рот цепенела на тротуарах. Охочий до зрелищ народ толпился в окнах домов по Советской. Насильно припаркованные пассажиры дивились из широких троллейбусных окон на шумное разноцветье карнавального «цыганского табора».