Бремя прожития, или Неисповедимы пути журналистские

Первый раз отвели родители Вовочку в детсад. Вечером приходят его забирать. В группе с табличкой на двери «Хорошие дети» Вовочки не оказалось.

– Где же наш Вовочка? – спрашивают.

– Поднимитесь этажом выше, – отвечают им. Но на втором этаже, в комнате с табличкой «Плохие дети», Вовочки тоже нет.

– Где же наш Вовочка?! – переживают родители.

– Идите выше, – вновь посылают их. Поднялись на третий этаж. Там комната с табличкой «Очень плохие дети». Но Вовочки и здесь нет.

– Значит, вам надо подняться еше выше.

Поднимаются родители на четвертый этаж. Видят – большая, красивая дверь, на которой висит большая, красивая табличка. А на ней написано: «Вовочка».

Верите ли вы, что непослушного ребенка могут исключить из лагеря для «трудных» подростков»? Смеетесь? Говорите, абсурд, не может быть, так как лагерь для таких и создавался? Зря не верите! Абсурдным прецедентом отличился летний профильный лагерь «Телецентр», который в начале июня работал в «Волгаре».

Из 75 13-14-летних душ «трудных» взяли менее трети. Чтобы они, подражая послушным детям, усвоили правила хорошего тона. Трудных отбирали в школах, выявляли, назову по-старому, в детских комнатах милиции, провели с ними в центре социального здоровья детей, юношества и семьи спецподготовку по спецметодикам. Только один выбился из наезженной колеи, назовем его, чтобы не показывать пальцем, традиционным Вовочкой.

Возможно, Вовочкины мытарства спровоцировало одиночество – он оказался один в двухместном номере «Волгаря». Не склонный к коммуникабельности ребенок, так ни с кем и не подружившись из 75 членов «Телецентра», еще больше замкнулся, а усилий педагогической науки не хватило, чтобы растопить лед его души.

Развлекательная программа, о которой взахлеб рассказывают воспитатели лагеря, не смогла пробиться через подростковый антагонизм. Хотя чего только в ней не было: вечер встречи «Виртуальное созвездие» , пушкинский вечер, для которого один мальчик сочинил «Оду Пушкину», начинавшуюся пессимистической строкой: «А гениев все меньше остается…», красочный карнавал-маскарад, спортивная игра «Ключи от форта «Волгарь», массовый заплыв на лодках и катамаранах на волжский остров в гости к Робинзону! (Нам бы в свое время в пионерлагерях такую развлекаловку, а то мы днем, выкрикивая речевки, готовились к смотру строя и песни, а по вечерам «отрывались» «как большие», мучая баяниста, наяривавшего на поляне «твисты» и «шейки»).

Педагоги не сумели подключить Вовочку к шумно-насыщенной лагерной жизни, и ребенок пошел на сторону, где подружился с местными, деревенскими детьми, которые, не подозревая, что на Вовочке стоит клеймо «трудного», прекрасно с ним ладили, приглашали в гости, вместе смотрели «видик», купались, загорали, в общем, занимались интересными мальчишескими делами.

Из лагерного распорядка Вовочка свято соблюдал только завтрак, обед и ужин, остальное, за редким исключением, игнорировал, самостоятельно организуя свой досуг. Педагоги злились, но терпели выходки своевольного ребенка. Пока в лагере не случилась драка между «телецентровцами» и юными конькобежцами, также проживавшими в «Волгаре». Яблоком раздора оказался «музон» на дискотеке. Кто-то «тащится» от «Продиджей», кто-то от «Скутера». Конькобежцы, понукаемые решительным тренером побеждать везде и во всем, пытались доминировать во вкусах. Вовочка в драках не участвовал, но «деревня», с которой он спелся, заняла музыкальную сторону «Телецентра». Педагоги испугались за непослушного ребенка, который все дни шляется бог знает где, и директор лагеря вызвал мать

Вовочкиной маме популярно объяснили, что ее сын может остаться в лагере, если она напишет расписку, в которой снимет с педагогов ответственность за «педагогический вывих», то бишь Вовочку. Мать, напуганная «Продиджами», «Скутерами» и конькобежными спортсменами, отказалась от сделки. Вовочка, представ пред ясными директорскими очами, торжественно обещал и клялся, что «ни в жисть» не отступится от принципов, впредь, как и раньше, будет нарушать распорядок дня, потому что деревенская вольница для него интересней «мероприятий». За что и был «под фанфары» изгнан из лагеря. Буквально за четыре-пять дней до окончания смены.