Бремя раздвоения

Шеварднадзе справился с наиболее одиозной формой мафии — криминалитетом. Иоселиани был изолирован. Но стареющий политик не смог совладать с ее респектабельной формой. Чего стоили бесчинства энергомафии, в течение 15 лет державшей население на голодном пайке, подвергая его пытке холодом и тьмой в зимние периоды. Вместо приватизации страна получила «прихватизацию» в ее самых циничных формах.

Умение Шеварднадзе балансировать позволяло сохранить status quo. Распад государства прекратился или принял вялотекущие формы, на смену ему пришли такие же вялотекущие формы развития и застой. В общественном сознании ощущение «дефицита легитимности» оставалось острым. В 2003 году стало ясно, что правлению Шеварднадзе не вынести испытания таким стрессом, как «революция роз». Ему не удалось мобилизовать государственные институты, которые рухнули как карточный домик. Не защитила Шеварднадзе и его партия «Союз граждан». В последние дни его режима были зафиксированы массовые перебежки из его стана. Многие из узнаваемых лиц победоносно заявляли об этом в телеэфире.

Этнонациональный сектор сильно ослаб. Наступило разочарование в его возможностях. Его хватало теперь только на жалобы: дескать, национальные ценности находятся в опасности, угроза идет от вестернизации. Хотя в ту пору трудно было еще судить, насколько основательно утвердились в Грузии «завоевания» прозападных сил, могли ли они стать фактором национального развития.

Однако заслугой Шеварднадзе стала закладка во времена его правления сектора неправительственных организаций (НПО). Сектор финансировали международные фонды. Кроме того, чтобы стать главным проводником западного влияния, он должен был содействовать самоочищению общества от элементов двойного стандарта. Эта общественная сила была призвана подвести основу под будущее гражданское общество с его механизмами самоуправления и контроля над государством. Надежды связывались с молодежью, получившей образование на Западе (с «испившими вод океана»). Молодежь составляла основную массу людей, включившихся в неправительственный сектор. В Грузии обозначились контуры ювентизации — политики омоложения руководящих кадров.

Именно благодаря развитости этого гражданского сектора Грузия снискала себе симпатии как страна молодой демократии.

Но возникал вопрос: удалось ли явлению ювентизации в лице НПО и «испивших вод океана» избежать капканов двойного стандарта и выполнить свою миссию?

Не исключено, что мы столкнулись с пережитками недоверия, тянущегося из прошлого. Причиной для сомнений могло стать и то, что иностранные фонды, вместо того чтобы печься о расширении социальной основы НПО, содействовали возникновению непроницаемой «демократической касты» с сопутствующей ей «демократической коррупцией» в данной сфере. Со временем база ее воспроизводства сокращалась.

Даже стали актуальными различия между теми молодыми людьми, кто получил образование в англоязычных странах, и теми, кто учился в неанглоязычных странах. Местный непотизм теснее смыкался с исторически выработанным навыком втираться в фавориты к спонсорам.

Западные эмиссары должны были понимать, что любая монополизация есть признак наступающей стагнации, которая знаменовала бы их поражение в деле развития в Грузии гражданского сектора и демократии в целом.

Остается гадать, было ли конкретной и единственной целью Запада привести к власти в Грузии своих адептов, и не оставалась ли пропаганда строительства гражданского общества только прикрытием. Может быть, за кордоном решили, что при помощи фондов в стране заложена достаточная основа для того, чтобы сектор НПО самовоспроизводился, и что в обществе уже сформировалось осознание важности этого института. Но после «революции роз», в результате рокировки элиты НПО во власть, сектор сильно ослаб. То есть сработала одна из особенностей двойного стандарта — после себя оставлять пустошь.

Экономия на грузинской демократии со стороны иностранных фондов сослужила еще одну дурную службу. Оставшись у разбитого корыта, НПО не замедлили политизироваться. Это обстоятельство ослабило остававшийся еще гражданский сектор и не усилило оппозицию.

Сегодня раздается много критики в адрес оппозиционного политического спектра. Причин для недовольства накопилось немало. Но не следует упускать из виду урон, который понесло гражданское общество. Именно по этой причине оно не смогло создать сильный политический класс. Пестрота политического спектра есть отражение мозаичности частных интересов многочисленных групп, составляющих общество.