Бремя (СИ)

Я окинул взором соседние дома. Можно, конечно, попытаться вскарабкаться по трубе на балкон второго этажа, а там убежать по крыше, но… Всегда есть "но". Во-первых, я не акробат. Во-вторых, пока добегу до здания, меня несколько раз прошьют черными сгустками. Возможно бы, Юдоль удалось скрыться.

Жирдяй никуда не торопится, наслаждаясь победой. Ждет, когда модератор сам принесет ему амулет. Старикашки за нашими спинами остановились в десяти шагах.

— Что нам остается? — как можно тише спросил я.

— Сражаться, — ответила Юдоль.

Капитан скривился, словно укусил кислое яблоко, сказал:

— Не дурите.

Противно хрустнув шеей, толстяк вскинул руку. Та начала распухать, пальцы согнулись под неестественным углом, щелкнули. Из тыльной стороны ладони показались десятки тонких щупалец, медленно, словно в замедленной съемке, устремились к нам.

— Нет! — закричал Капитан.

Чернильный сгусток ударил его в спину. Лицо тут же разгладилось, а в глазах исчезла жизнь. Тяжело выдохнув, старик повалился на дорогу, словно куль с мукой. Кожу заволокла искрящая паутина. Из заплечной сумки вывалились разноцветные стеклянные сосуды и колдовские металлические шары. Некоторые из склянок разбились, наполнив воздух едким запахом кислоты.

Между тем, щупальца, вырвавшиеся из руки жирдяя, впились в грудь модератора. Страшный страдальческий крик разорвал мертвую тишину. Терновый попытался оторвать с себя чужую плоть, но та поглощает его на глазах, обвивает грудь и живот, тянется мерзкой пузырящейся массой к горлу.

Я подскочил, взмахнул саблей. Лезвие обрушилось на щупальца и… Ничего. Отдача болью отозвалась в руках. Ни на миллиметр не порезал плоть толстяка. Та словно сделана из металла.

Не теряя времени впустую, Юдоль пригнулась, ловко уклонилась от брошенного черного сгустка, схватила один из металлических шариков Капитана и кинула в сторону стариков. Заклинание тут же активировалось. Ярко полыхнул зловеще-красным огонь, что, кажется, объял разом весь мир. Головы магов взорвались кровавым фонтаном, ошметки мозгов разбросало по стенам домов. Тела мягко, безвольно повалились в придорожную пыль.

— Бежим! — закричала Юдоль.

Нет. Я не могу…

Щупальца потащили модератора к толстяку. Терновый продолжает орать, бьет ногами по каменным плитам, оставляя после себя слизь.

Я должен ему помочь.

— Бежим же, Полудурок! — взмолилась Юдоль.

Нельзя. Город же разрушат. Игроки превратятся в дегро… Нет, никак нельзя…

— Полудурок!

— Я Одиссей! Так меня зовут!

С этими словами рванул к огромной туше. Главное — отбросить чувства. Отросток порвал плащ на плече жирдяя и устремился копьем на меня. Я растворяюсь в битве. Дыхание вырывается горячее, злое. Меч становится продолжением руки. Тело напряжено. Нельзя! Меня! Остановить!

Лезвие сабли ударилось об отросток, я резко отскочил влево, едва не поскользнулся на камнях, но вновь кинулся в бой. В голове бьется одна мысль: умру-умру-умру-умру… Мир болезненно сжался и растворился в сражении. Существуют только я и жирдяй. И пускай тот лыбится сколько влезет, пускай пытается убить — я до тебя все равно доберусь, урод.

Едва не напоровшись на отросток, ударился плечом о фонарный столб. Попятился. Щупальца, будто змея, кинулась на меня. Под этим натиском сложно выстоять. Едва успеваю отскакивать. Пот выдает глаза, мешает сосредоточиться!

Кувырок вправо. Обманный выпад. И — лезвие сабли хищно блеснуло, обрушилось на отросток. Чудо! Из глубокой раны потекла вязкая черная кровь.

Не давая времени чудовищу опомниться, я побежал к нему.

Модератор потерял сознание. Тело усыхает, становится частью толстяка.

Я всадил саблю в плоть жирдяя. Кожа беспомощно лопнула под ударом, погружая клинок всё глубже и глубже в себя. Я попытался дотянуться до амулета. Огромная бесформенная рука оттолкнула меня и повалила на землю.

Брови толстяка удивленно поползли вверх, не веря в то, что игрок смог ранить его. Рана тут же затянулась.

— Ты сдохнешь, — заверил я. — До тебя еще доберусь, сука.

Тот пожал плечами, впитывая в себя модератора. От Тернового осталась лишь испачканная одежда на дороге.

Затем с невероятной ловкостью для своей комплекции жирдяй прыгнул на крышу дома. Посыпалась черепица на каменные плиты.

Я проиграл.

— Ты как? — спросила Юдоль, осматривая меня.

— Синяки.

— Не крутись. У тебя плечо вспорото.

— Лучше осмотри Капитана.

Она тяжело вздохнула.

— Паутина так и не сошла со старика. Плохи наши дела… Одиссей.

Я ничего не почувствовал от того, что Юдоль назвала меня по имени. Словно так всегда и должно быть.

— Толстяк поглотил амулет.

— Надо уходить из города, — сказала она. — Скоро здесь станет жарко.

— Куда? И мы бросим остальных соклановцев? Верзилу, Болтуна, Капитана, Гоблина?

— У нас нет выбора. Время поджимает.

Я замотал головой.

— А ты бы хотела, чтобы тебя оставили в погибающем городе?

— Да.

— Ты лжешь.

Юдоль зло уставилась на меня.