Бремя (СИ)

— Ты есть хочешь? — спросила Юдоль. — Я нашла замаринованные огурцы и помидоры. Не ахти что, конечно, но…

— Нет, я не голоден.

Все-таки умудрился сесть и прислониться спиной к стеллажу. Медленно, но головокружение проходит.

— Твари найдут нас по Альфе, — устало сказал я.

Юдоль махнула рукой.

— Возможно. Мне наплевать. Я просто хочу отдохнуть. Веришь: если б знала, что закончу в задрипанном городке, прячась от гулей, то все равно бы стала играть.

— Зачем ты мне всё это говоришь? — спросил я, надавливая пальцами на закрытые веки. Боль утихает.

Скривившись, Юдоль пожала плечами.

Я не был готов к тому, что она заплачет. Слезы брызнули из её красивых глаз, и их так много, что грязная рубашка на груди промокла.

— У тебя нет обязательств! — воскликнула Юдоль, хлюпая носом. — Твоя смерть не погубит чью-то судьбу! А у меня дочь! Ты слышишь?! Дочь! Она же так и останется вечно должна моим хозяевам! Я должна её спасти… Должна… Должна…

Она открылась так резко, так неожиданно, что я не смог поверить её словам.

— Я просто устала, Одиссей… Так устала! Два года в этой тюрьме. В этой бесконечной чернухе! Но даже вирт в сто крат лучше реала! Здесь хотя бы зло не прячется.

— Но ведь ИИ все равно будет платить тебе, если даже превратишься в дегро.

— А ты разве не видишь? Чертова машина опять меняет правила! Возможно, Бремя вообще уничтожат. В самый неподходящий момент…

Я молчу, обдумывая её слова. Юдоль тихо плачет, обхватив руками колени.

— Прости, если обидел тебя, — сказал я.

Она лишь часто-часто закивала в ответ.

Спустя некоторое время, мне полегчало настолько, что я смог подняться. Еще немного качает из стороны в сторону, конечно, но справиться с легким головокружением могу. Опираясь на стеллажи, заглядываю на полки и вслушиваюсь. Но ни единого звука не доносится с улицы. Защитные колдовские метки работают отлично. Остается надеяться, что Альфа сможет о себе позаботиться и не попасть в ловушку.

Вытерев слезы рукавом, Юдоль допила медовую воду. На какой-то краткий миг мне захотелось обнять, подбодрить, но передумал.

Входная дверь вдруг скрипнула, открылся выход в темный коридор. Я тут же схватил с пола ножны и высвободил саблю. Юдоль вскочила, тоже оголив меч. Мрак на пороге сгустился, принимая очертания согбенной фигуры.

— Как же Старая Алнурия соскучилась по таким вот походам, хе-хе-хе — донесся скрипучий голос.

Блеснули линзы круглых очков, и в свете свечи появилась горбатая карга. С последней нашей встречи она совсем не изменилась. То же изборожденное глубокими морщинами желтоватое лицо. Та же широкая улыбка, обнажающая лошадиные желтые зубы. Те же маленькие, как у ребенка, фарфоровые ручки.

Защитный иероглиф слабо сверкнул и растворился в воздухе, словно его и не было.

— Рад ты ли видеть Старую Алнурию, странник? — спросила карга. — Пришлось преодолеть не одну милю, чтобы добраться до тебя. И если бы не маленький волшебный народец, то Старая Алнурия бы развалилась по частям. Время, когда она легко бегала по полям и истаптывала широкие дороги, давно прошло… Ах, как странно устроен этот мир.

Держа перед собой меч, Юдоль сказала:

— Только попробуй сделать шаг, тварь.

Карга продолжила как ни в чем не бывало:

— На плечи Старой Алнурии возложили опасную, но великую миссию. Ибо свет, что несет она в себе должен разогнать мрак и тварей болотных! Ах, как странно устроен этот мир. Сейчас ты никто, жалкая букашка, а завтра — повелитель стихий. И всё тебя боятся, дрожат, как дрожат крольчата при виде волка. Но проходит время и из повелителя стихий ты вновь становишься никем. Колесо вечности крутится и крутится. — Карга тяжело вздохнула, оглядела подвал, цокая. — Крольчата боятся Старой Алнурии. И очень зря! Она никого не обидит. Жалеет даже таракашек и букашек, не давит их ножкой! А ведь могла бы! Но годы не превратили её сердце в червивый комок, нет, не превратили. — Она поправила черные очки. — Старая Алнурия верит в добро. Крольчата, не пугайтесь её! Лучше подойдите и обнимите! Как внучата обнимают любимую бабушку, хе-хе-хе… Крольчата-внучата, крольчата-внучата!

Я напряжен, готовясь в любой момент отсечь старухе голову.

— Что ты здесь забыла? — спросила Юдоль. — Тебя послал толстяк? Мы так просто не сдадимся, будем…

— Успокойся, детонька, — перебила карга. — Старая Алнурия пришла за молодым человеком. Она хочет забрать его на время, дабы показать красоту мира. Старая Алнурия вернет его в целости и сохранности!

Юдоль встала в боевую стойку.

— Что ты несешь, моб?

— Как грубо, девочка. Учила ли тебя мама хорошим манерам? Видимо ты из той породы проказниц, что едят сладкие пирожные по вечерам и не чистят зубы перед сном! Ай-яй-яй! Родители были обязаны рассказать про этикет.

Заметил, как в проходе показались гули. Бельма горят голодный блеском, из глоток доносится урчание, слюни блестят на подбородках. Но твари не спешат атаковать, предпочитая стоять за спиной карги.

— Зачем я тебе?