Бремя славы

«Приближается зимушка снежная.
Дождь нагие деревья сечет.
— Где ж ты, ягодка, красная, нежная?! —
Лист последний на ветке поет.

Вновь весна! Все кругом улыбается.
Дождик краплет из солнечных сит.
Просыпается вишня-красавица —
Желтый лист все висит, все висит…».

Большая пауза.

К о л о б к о в. «Желтый лист все висит, все висит…». Значит, ты все еще не забыл ее?

В а с и л и й. Значит.

К о л о б к о в. Много попортила нам крови эта девчонка. (С иронией.) Катя-диспетчер. Спой-ка что-нибудь веселое. (Поет.) «Что ты, Вася, приуныл, голову повесил, ясны очи опустил, хмуришься, не весел?» Ну, чего задумался? Василек?

В а с и л и й. Так… Вспомнил.

За окном завывает вьюга.

Г а в р и л о в н а (зевает). Охо-хо… Не приедет, наверно, депутат. Пойду лягу.

В а с и л и й (встревоженно). Как это — не приедет?

Г а в р и л о в н а. Дороги-то, вишь, замело.

В а с и л и й. Вы думаете, не приедет?

Г а в р и л о в н а. А тебе что? Приедет — не приедет…

В а с и л и й. Да так.

Г а в р и л о в н а. Ложились бы спать.

К о л о б к о в. Ладно, ладно, ступай. Не мешай нам разговоры вести. Сто лет не виделись.

Г а в р и л о в н а. Ежели кто явится — разбудите.

Г а в р и л о в н а  и  Л и д а  уходят.

К о л о б к о в. Не горюй, браток. Ты все же как-никак шофер первого класса.

В а с и л и й (тихо). Я больше не шофер. Права отобрали.

К о л о б к о в (присвистнув). Плохи дела, Лихач.

В а с и л и й. И нет больше Лихача. Вместе с машиной загнал собственную жизнь. Загнал в тупик, откуда нет назад хода.

К о л о б к о в. Не узнаю тебя. Да ты что голову повесил? Я помогу тебе. Нет прав? Будут права. Я в беде друзей не оставляю. А деньги-то у тебя есть? Запасы?

В а с и л и й. Запасы… У меня их сроду не было. Как нажил, так и прожил.

К о л о б к о в. Да, Лихач… Встретил бы на улице — не узнал. Мы же с тобой одногодки. А выглядишь ты стариком.

В а с и л и й. Гляди, чтоб с тобой не случилось. Сворачивай, пока не поздно.

К о л о б к о в. Со мной не случится. Лихачить надо с головой, умеючи. Гуляю, но в верности не клянусь. Потому ни бед у меня, ни печалей. Ты женат?

В а с и л и й. Нет. А где твоя Клава?

К о л о б к о в. Которая? У меня их было три. (Смеется.)

В а с и л и й. Я про учительницу.

К о л о б к о в. Вспомнил! Это было давно и неправда.

В а с и л и й (вдруг встрепенувшись). Постой! (Прислушивается.) Ты ничего не слышишь?

К о л о б к о в. Нет. А что?

В а с и л и й. Вроде бы кто-то радирует… Точка-тире, точка-точка-тире…

К о л о б к о в. Это в голове у тебя. Точка, точка, два крючочка. (Смеется.)

В а с и л и й. Действительно, бред какой-то. Не спал три ночи. Голова как пивной котел.

К о л о б к о в. А где у нас папаша?

В а с и л и й. Наверно, спит уже.

К о л о б к о в. Этот папаша, видно, гусь тот еще. Глаза у него так и шныряют. Дом, говорит, строит. На какие шиши, хотел бы я знать? (Посмеивается.) Каждый ловчит как может, только делает вид, что честный.

В а с и л и й. Врешь ты все. Меряешь на свой аршин.

К о л о б к о в. Каждый ищет свое счастье. А счастье это за горами, за долами, за дремучими лесами. Как Кащеево сердце, в ларце за семью замками, за семью печатями.

В а с и л и й (усмехнувшись). За семью метелями.

К о л о б к о в. Верно. И за семью метелями.

Раздается храп Гавриловны.

До чего же противно храпит эта баба. Приехала мужика себе искать. Цирк! (Смеется.)

В а с и л и й. А это уже свинство, Колобок. Сам к ней сначала подмазывался, а теперь…

К о л о б к о в. Я? Подмазывался? Да ты что, с ума сошел? Кому она нужна, эта мымра? У меня девочки такие!..

В а с и л и й. За что же они тебя любят?

К о л о б к о в. Секрет фирмы. (Смеется.)

В а с и л и й. Значит, погано ты живешь, Колобок. И хвастать тебе нечем. Разве можно без любви, без верности?

К о л о б к о в. О чем ты? Какая любовь? Какая верность? Где ты их видел? Проспись! Вот тут девчонка — беленькая, с кудряшками. Слышь, поет?..

Доносится негромкое пение Лиды. Дальнейший разговор Колобкова с Василием идет на фоне песни.

Г о л о с  Л и д ы.