Бремя страстей

Стукнув кулаком по подушке, Кэссиди по­глядела в открытое окно спальни. На темном небе мерцали яркие звезды. Над горизонтом уныло висела половина луны. Девушка под­нялась с кровати, подошла к открытому окну и принялась напряженно всматриваться во мрак. Ночная прохлада так и не наступила.

Влетевший в окно ветерок был теплым; он пошевелил складки ее ночной рубашки и при­жал мягкую ткань к разгоряченному телу.

Ну и пусть! Ей все равно. Ей нет никакого дела до Брига. Пусть делает все, что хочет и с кем хочет.

И все же она с каким-то сладким ужасом наблюдала, как Энджи претворяла в жизнь свой план.

Впервые в жизни Энджи заинтересовалась лошадьми. Каждый раз, когда Бриг работал с животными, она находила предлог, чтобы явиться на конюшню. Она взяла за правило разговаривать с ним, положив руки на ограду, улыбаться всякий раз, когда Бриг поворачи­вался к ней лицом, а когда их не разделял забор, стремилась встать к Бригу как можно ближе. Энджи приглашала его поплавать или покататься верхом, но он всегда отказывался, ссылаясь на работу. Кэссиди втайне торже­ствовала. Может быть, он и не попадется на ту же удочку, что все эти мальчишки, которые кружили вокруг ранчо, как стая назойливых мух.

Чем ближе приближался конец лета, тем больше появлялось мальчишек, как будто они чуяли, что с приходом сентября Энджи ус­кользнет от них. Уедет в свой колледж.

Но сердце Кэссиди чуяло беду. Разве не было у Брига Маккензи репутации бабника?

А Энджи разве когда-нибудь не добивалась того, чего хотела? Ей доставляло удовольствие доводить мужчин до безумия — взять хотя бы Джеда Бейкера и Бобби Алонсо…

Взглянув на кровать, Кэссиди нахмурилась. После разговора с сестрой спать она не могла. Да и в комнате было слишком жарко, сам вид простыни вызывал отвращение, в мозгу воз­никали образы Брига и Энджи. Надо было что-то предпринять. Уйти из этого дома!

И она знала, куда пойдет. С тех пор, как Реммингтон сбросил ее, прошло уже больше трех недель, и плечо почти зажило. Похоже, Бриг нарочно не позволял ей ездить на соб­ственной лошади— ничего, она сделает это без его ведома. Надо его проучить. Пусть лю­буется на свою ненаглядную Энджи, а она тем временем…

С какой стати она должна сидеть и кара­улить сестру? Да пусть ее поймают! Пора бы отцу, боготворившему землю, по которой сту­пает Энджи, увидеть правду. Может, если Рекс застанет ее с Бригом, он узнает настоящую цену своей обожаемой доченьки… Впрочем, Кэссиди такое неравенство даже устраивало. Она не желала, чтобы отец относился к ней так же внимательно, как к Энджи. Ей хотелось быть такой, как она есть, и поступать так, как она считает нужным. Ни разу не позавидовала она привилегированному положению сестры; став принцессой, Энджи лишилась своей сво­боды. Нет, с отцом у Кэссиди не было про­блем, но вот с матерью… Та всегда заставляла ее подражать старшей сестре, а Кэссиди это бесило.

Она натянула старые джинсы и трикотаж­ную рубашку, скрепила непослушные волосы резинкой и, обув старые спортивные туфли, выскользнула из комнаты. Как и предсказы­вала Энджи, никто не попался ей навстречу, и Кэссиди благополучно добралась до черного хода.

Крадучись, она выбралась через заднюю дверь на крыльцо и замерла от страха, когда громко скрипнули петли и Боне, старый сторо­жевой колли, поднял голову и хрипло гавкнул.

— Тс-с… Это же я.

Собака завиляла хвостом и застучала им по доскам заднего крыльца.

Кэссиди собиралась идти прямиком к ко­нюшне, но у зарослей рододендронов невольно замедлила шаг. Ей хотелось знать, не блефует ли Энджи. Скрестив пальцы на счастье, она обогнула дом, бесшумно пошла по вымощен­ной плиткой дорожке через розарий, наполнен­ный ароматом пышно цветущих роз, миновала несколько террас, ступенями спускавшихся к воде, и оказалась у бассейна.

Над водой разносился приглушенный жен­ский смех. Когда глаза Кэссиди привыкли к темноте, она увидела совершенно обнажен­ную Энджи, грациозно скользившую в про­зрачной воде. Одежда ее была небрежно бро­шена на бортик, на загорелом теле ярко белели места, обычно прикрытые купальником.

У Кэссиди сжалось сердце. Энджи проплы­вала мимо, такая гибкая, такая женственная… На белых грудях резко выделялись темные круги сосков, под животом чернел треугольник темных волос. Она была прекрасна, соблаз­нительна…

К горлу Кэссиди подступил комок.

Вдруг раздался шипящий звук: кто-то зажег спичку.

Слабый ветерок донес едкий запах серы, и горькая правда открылась Кэссиди: Бриг не устоял перед попытками Энджи соблазнить его. Он пришел и стоял здесь, наблюдая за устроенным сестрой зрелищем.

Она обвела взглядом внутренний дворик и обнаружила его сидящим возле трамплина для прыжков. Носки его ковбойских сапог по­грузились в воду. Он наклонился и прикурил, прикрывая пламя ладонью: на его лицо упал золотистый отблеск. Глубоко затянувшись, Бриг помахал спичкой, и крошечный язычок пламени исчез.

Энджи вынырнула у самых ног молодого человека. Она попыталась спрятаться под во­дой, но это оказалось невозможно — разве что исчезли соблазнительные груди и ягодицы, ко­торые только что мелькали на поверхности.