Бремя страстей

— Мы обе прекрасно знаем, что она меня терпеть не может, впрочем, это неважно. Я и не прошу ее заниматься моей прической.— Осторожно, чтобы не испортить маникюр, она спрыгнула с подоконника и прошла через ком­нату к туалетному столику, встретившись со взглядом Кэссиди в зеркале.— Разумеется, это не твоя обязанность, но, может быть, ты окажешь любезность и заплетешь мне волосы во французскую косичку. Мы собираемся в город с Фелисити.

— Боюсь, мне трудно будет тебе уго­дить.— Кэссиди постаралась уклониться.

— Ну, пожалуйста! Я бы не стала тебя просить, но мне без тебя просто не обойтись.

Энджи капризно надула губки, и Кэссиди со вздохом пересекла комнату, выдержанную в розовом и белом тонах. Кружевные занавес­ки по цвету сочетались с балдахином над кро­ватью в античном стиле, а подушки в вышитых наволочках были разбросаны на шелковом по­крывале одного тона со шторами. На стене висел портрет Энджи с ее матерью Лукрецией. Годовалая Энджи в розовом платьице сидела на материнском колене. Она была очарова­тельной крошкой с каштановыми кудряшками и голубыми глазами. Лукреция, которой на портрете было чуть больше двадцати, выгля­дела безусловно красивой и яркой женщи­ной — с такими же волосами и глазами, как у дочери. Портрет много лет провисел в отцовском кабинете, но в конце концов Дена устро­ила перестановку, и его вынесли. Энджи, невзи­рая на протесты мачехи, немедленно потребо­вала повесить его у себя в комнате на самом видном месте.

Энджи была права: Дена никогда не люби­ла падчерицу, которая до отвращения напоми­нала ей первую, любимую жену Рекса.

За стеклом книжного шкафа красовалась выставленная напоказ коллекция кукол Энджи, начиная с Чэтти Кейти и Бетси Ветси вплоть до многочисленных Барби во всех видах, кото­рые когда-либо выпускались. Тут были также китайские куклы с застывшими улыбками, тря­пичные куклы с гипсовыми лицами и закрыва­ющимися глазами и даже куклы, которые пла­кали или смеялись в зависимости от настро­ения владелицы. Но куклы Барби были в особом почете у Энджи и гордо стояли впере­ди остальных в своих роскошных бальных пла­тьях, пляжных костюмах, шортах, нарядах для коктейля и туфлях на высоких каблуках. Мно­гие из этих кукол, безусловно, знающие толк в наслаждениях, сопровождались подходящи­ми поклонниками, Кенами, наряженными в смокинги, строгие деловые костюмы или простецкие джинсы, и непременно с дежурной улыбкой на лице, словно они вплотную при­близились к границе собственной мечты.

Кэссиди бросила взгляд на выдающиеся бюсты, узкие талии и длинные ноги кукол. Она всегда ненавидела этих Барби. Да и Кены были ей не по душе.

— Побыстрее, времени у меня в обрез,— нетерпеливо сказала Энджи, разбрасывая во­лосы по плечам.

— Из меня выйдет плохой парикмахер.

— Несомненно, но пора бы тебе научиться быть более женственной…

— Вроде этих?— с усмешкой спросила Кэссиди, указывая взглядом на кукол.

— У них можно научиться одеваться.

— Думаю, что обойдусь без их советов.— Она погрузила пальцы в копну густых волос Энджи.— Я не уверена, что у меня получится, как ты хочешь…

— А ты представь себе, что перед тобой одна из твоих любимых лошадей и ты запле­таешь ей хвост или гриву.— В глазах Энджи мелькнула ирония.— Знаешь, Кэссиди, лучше заниматься своей внешностью, чем постоянно возиться в конском навозе. Ты довольно хо­рошенькая, и если немного займешься собой… Хочешь, я помогу выбрать помаду, лак и при­ческу?

— Спасибо, но…

— Разве тебе не хочется, чтобы тебя заме­чали мальчики?

— Мне все равно.

— Ну и зря.

— Ты хочешь, чтобы я заплела тебе волосы или нет?

— Ну, разумеется,— раздраженно произ­несла Энджи.— Для этого я тебя и позвала.

— Тогда не приставай. Меня вполне устра­ивает моя внешность.— Это не совсем соот­ветствовало истине, но Кэссиди не намерева­лась соревноваться со своей сестрой или с ка­кой-нибудь пластмассовой куклой.

— Пожалуйста! — обиженно произнесла Энджи. Она закусила губу, оглянулась, собира­ясь что-то сказать, и в ее глазах мелькнула тень — тень отчаяния и одиночества, которую Кэссиди предпочитала не замечать.— Всего лишь хотела дать тебе несколько советов, но если тебе неприятно меня слушать, то просто заплети мне волосы.

Стиснув зубы, Кэссиди взялась за массаж­ную щетку. Пальцы ее работали проворно, и скоро аккуратная коса спадала на спину Энд­жи. Кэссиди украсила ее шелковой лентой.

— Ну вот. Теперь ты мне задолжала одну косу.

— Две,— рассеянно ответила Энджи, обер­нувшись и прикасаясь расческой к голове.— Будем считать, что я должна тебе две, если уж быть честной. Ты выручила меня вчера, по­мнишь?..

Кэссиди невольно прикусила язык.

— Да, верно,— сказала она, испытывая легкое чувство вины.

— Я не шучу. Если бы папа застал меня с Бригом, он бы спустил шкуру с нас обоих.