Бремя страстей

Со стоном она пошевелилась, и дикая боль в запястье заставила ее до крови закусить губу. С трудом переведя дыхание, она все же попы­талась сесть.

Реммингтон поскакал в дальний конец заго­на, всхрапывая, лягаясь. Именно в этот мо­мент она впервые почувствовала запах… Нет, сначала лишь намек на запах дыма. Видимо, дождь заглушал его. Она принюхалась. Пожар!

Превозмогая боль, Кэссиди повернулась, чтобы посмотреть на дом. Но там никого не было, да никто и не стал бы разводить огонь в камине в эти последние жаркие дни лета. Однако запах гари чувствовался все сильнее. С трудом поднявшись, она осмотрела фасад дома, но не увидела ни искры, ни дыма, ни пламени. Ни малейшего признака пожара.

Боль с новой силой пронизала ее руку, ког­да она прислонилась к забору.

И все-таки поблизости что-то горело. Страх начал заползать ей в душу. У нее не было сил вновь сесть на Реммингтона. Осто­рожно поддерживая травмированную руку, она с трудом поднималась на холм. Никогда еще дорога от конюшни к дому не казалась ей такой долгой. Но она не смела отступить. На­вязчивая идея неотступно преследовала ее: Бриг в опасности, она должна помочь ему!

На крыльце Кэссиди остановилась, чтобы окинуть взглядом обширные владения своего отца. Отсюда, с вершины холма, она могла бросить взгляд поверх елей, туда, где над горо­дом разливалось оранжевое зарево. Она вздрогнула, увидев вдали языки пламени, огромную стену пламени, от которой искры вздымались высоко в небо. Бриг!

Она чувствовала, что он в опасности — большей, чем ей казалось вначале. Возможно, ранен. Возможно, произошла авария возле га­зовой станции или пули из ружья Деррика попали в бак с горючим — в мотоцикл Брига, или в припаркованную машину, или…

Плохо сознавая свои действия, она броси­лась назад, к хозяйственным постройкам. Боль в руке притупилась, уступая место страху — ужасному, заставляющему похолодеть все вну­три. Он сковал ее душу и тело. Подбежав к конюшне, она постаралась изгнать калейдо­скоп образов с участием Брига из своего созна­ния. Не надо думать, что он лежит раненый, без сознания, а языки пламени пляшут у само­го его лица. О Боже! Она возносила молитву за молитвой, пока открывала дверь конюшни и, спотыкаясь и плача, бежала по темному прохо­ду между стойлами.

Лошади всхрапывали и беспокойно пере­ступали с ноги на ногу. Она набрала пригорш­ню овса здоровой рукой и выбежала наружу, втягивая голову в плечи от дождя. У меня нет времени, твердила она себе, подкрадываясь к жеребцу, который, казалось, задался целью не даться ей в руки.

— Не дури, — умоляла она. — Ради Бога, Реммингтон, не дури.— Она протянула ему угощение. Овес сыпался между пальцев, и кап­ризный жеребец, беспокойно прядя ушами, робко шагнул навстречу, потянулся за овсом, касаясь мягкими губами ее ладони, и она вос­пользовалась моментом. С быстротой молнии Кэссиди ухватилась за поводья, кое-как взо­бралась на его скользкую от дождя спину и крепко ухватилась за гриву. — Вперед! — крикнула она.

Реммингтон рванулся по дороге, разбрыз­гивая грязь, расплескивая лужи, с такой скоро­стью, словно сам дьявол висел у него на хвосте.

— Отойдите назад! Что вы делаете? Отой­дите назад! — Брандмейстер был крайне раз­дражен. Он громко кричал, стараясь перекрыть треск горящего дерева, гул пламени и плеск воды, перекачиваемой огромными насосами и бьющей дугообразной струей по почерневше­му остову старой мельницы. Черный дым клу­бился огромными, тяжелыми облаками, и жар обжигал толпу.

Люди кашляли, кричали, а огонь все буше­вал, несмотря на усилия добровольной пожар­ной команды. Удушающий дым наполнял воздух, и языки пламени вырывались из-под обуг­ленных стропил, корежа металлическую крышу в адском пекле.

Огонь поднимался все выше, пока наконец не сменился ветер. Только тогда вода смогла победить ревущего огненного зверя. Стоя ря­дом с незнакомыми людьми, Кэссиди смот­рела на пожарных, беспощадно доводивших пламя до шипящих предсмертных судорог.

Она привязала Реммингтона к столбу, за­тем протиснулась через толпу людей поближе к адскому пламени. Сердце ее бешено стучало, страх сдавливал грудь. Но горела всего лишь старая мельница, не мотоцикл Брига, не маши­на ее матери, и ружье Деррика не имело к про­исшедшему ни малейшего отношения. Всего-навсего старая заброшенная мельница. Да, это историческое сооружение принадлежало ее от­цу, его давно уже намечали обновить, хорошо, если оно сгорело пустым, подумала Кэссиди. Она стояла в толпе наблюдателей-горожан в спешно натянутых джинсах или наброшен­ных халатах, они выбежали из дома, чтобы помочь пожарным или просто поглазеть на адское пламя. Журналисты и репортеры мест­ной студии телевидения проталкивались впе­ред, подбадривая пожарных, в то время как огонь со свистом вырывался из-под крыши почерневшего здания.

— Шеф Ленте, как вы думаете, что послу­жило причиной пожара?— Репортер пытался перекричать шум пожара и толпы.

— Рано говорить об этом.— Ленте закурил сигарету. Его лицо было в копоти и грязи, желтый плащ блестел от дождя.

— Поджог? — предположил другой репор­тер.