Бремя страстей

— Я же сказал, рано об этом говорить. А пока отойдите отсюда.

— Кто-нибудь находился на мельнице? — настаивал репортер, не обращая внимания на требование отойти подальше.

— А мы откуда знаем! Нам еще не удалось проникнуть внутрь. Черт побери, это ветхое строение горело, как спичечный коробок. Все прояснится в свое время.— Ленте повернулся к репортерам спиной.— Я сказал, уберите с до­роги этот чертов пикап! — рявкнул он.— Боже правый, это вам не пикник!

Один из пожарных поговорил с владельцем автомобиля, блокировавшего проход, и пикап медленно откатил назад сквозь неохотно рас­ступившуюся толпу.

— Знает ли Рекс Бьюкенен, что принадле­жавшее ему здание сгорело?— не отставали журналисты.

— Мы переговорили с ним.

Кто-то рядом с Кэссиди злорадно хихикнул.

— Бьюсь об заклад, что они застали его в дымину пьяным на гулянке у судьи Колдуэлла…

Кэссиди отступила еще на шаг, надеясь, что ее не узнают.

— Подумаешь, старая мельница! Для него это не потеря! Все равно что дать доллар ни­щему на дороге,— сказал какой-то низкорос­лый рабочий.

— Разумеется, для него это пустяк! Он вла­деет половиной города, а за эту старую раз­валину, возможно, еще получит страховку…

Стоявшая рядом женщина в вылинявшем купальном халате и бигуди на голове глубоко­мысленно кивнула:

— Если есть возможность нажиться на этом пожаре, Рекс Бьюкенен ее не упустит. Может быть, он сам и устроил поджог.

Кэссиди отодвинулась, не желая слушать сплетни. Пробираясь через толпу, она не пере­ставала завороженно смотреть на здание мель­ницы, от обугленных стен которой поднимался пар. Дождь не прекращался.

Три огромных насоса продолжали заливать водой почерневшие стены здания, хотя необ­ходимости в этом уже почти не было.

Один из репортеров протолкался вперед, чуть не наступив Кэссиди на ноги.

— Пожалуйста, шеф, разрешите нам по­дойти поближе.

— Вот что, ребята, если вы не будете нам мешать, я представлю полный отчет часа через два. Но сейчас дайте нам закончить нашу рабо­ту, ладно?

Двое пожарных высадили обугленную дверь и вошли в почерневшее, выгоревшее из­нутри помещение.

— Боже, что творится,— сказал шеф, бро­сая окурок в лужу.— Хорошо еще, что начался дождь и изменился ветер. Иначе огонь мог перекинуться на соседний магазин и пе­карню.

Репортер сделал беглую запись в блокноте и наговорил что-то в диктофон. Ряды зрителей поредели, но многие остались, переговарива­ясь между собой и ожидая каких-нибудь под­робностей о пожаре.

— Эй! — вдруг крикнул один из пожарных из обугленного здания. В его голосе звучало изумление.— Эй, нам здесь нужна помощь!

— О, черт! — Шеф направился ко входу на мельницу.— Блэкмен и Питер, выясните, что происходит!

— Эй быстрее, я же просил помочь! Сроч­но! Где эта чертова «скорая помощь»?

Взгляды всех были обращены к обугленной двери мельницы, и Кэссиди чуть не закричала, когда появились пожарники с почерневшим женским телом на руках. В животе у нее что-то перевернулось, к горлу подкатил комок тош­ноты.

— Силы небесные! — воскликнул кто-то в толпе.— Значит, там был человек?

Кэссиди била дрожь. «Скорая помощь» и все медики в мире были бессильны по­мочь.

— Нет! — прошептала она, в то время как беспорядочный шум ревел у нее в ушах.— Господи, не допусти! — Женщина обгорела до неузнаваемости, но у Кэссиди не было ни ма­лейших сомнений, что она смотрит в невидящие, мертвые глаза своей сводной сестры.

— Эй, тут еще кто-то! — Колени Кэссиди подкосились, и она отвернулась. — Это муж­чина!

Горло девушки сдавил спазм, в глазах за­стыли невыплаканные слезы, и она бросилась бежать, скользя на мокрой мостовой, почти ничего не видя перед собой. Рыдания душили ее. Люди останавливались и глядели ей вслед, но она ни на что не обращала внимания. Было нестерпимо думать, невозможно поверить, что она потеряла не только сестру, но и Брига.

— Господи, прошу тебя, не допусти, чтобы и он погиб, — шептала она.— Энджи! О, Энд­жи! — Ей хотелось закричать, когда она свер­нула за угол и увидела Реммингтона, привя­занного к столбу. — Господи, не допусти,— шептала она, отвязывая уздечки, пальцы не слушались ее, перед мысленным взором болез­ненными кругами вращались образы Энджи и Брига. Наконец узел развязался, и она влезла на спину Реммингтона. Она должна уехать. Из города! От пожара! От правды!

Слезы брызнули у нее из глаз, она ударила Реммингтона пятками в бока и понеслась в ночь, сама не зная куда.

— Где ты была? — в страхе закричала Де­на, когда Кэссиди, грязная и мокрая, вошла в дом.

— Ездила кататься,— с вызовом произнес­ла она, затем заметила, что лицо у матери было белое как мел.

Вместо выговора, к которому она пригото­вилась, Дена обхватила дочь и зарыдала. Не обращая внимания на то, что пачкает об Кэс­сиди свое шелковое платье, она тесно прижала дочь к себе.

— Слава Богу, ты жива! Был пожар.

— Я знаю.

— Нашли два тела,— прошептала мать.

Кэссиди закрыла глаза, тщетно пытаясь за­быть об обугленных останках, которые пожар­ные вынесли из помещения старой мельницы. Энджи и Бриг?..